Киреев, борясь с собой - ну, не хотелось ему вести следствие в этом направлении! - отправился к себе, заказал давнее архивное дело о совращении несовершеннолетней Л. С., то есть - Людмилы Суровой. Изучив его, Марат надолго задумался. Протоколы суда подтверждали, что инициатива подачи иска принадлежала мамаше, а беременная девушка отца ребенка не назвала ни разу. Пятнадцать лет назад генетики ещё не привлекались к экспертизе в подобных исках, поэтому суд опирался на свидетельские показания. Их было много, и большинство склонялось к очевидной версии.
- Значит, Жаров. А если нет? Вдруг - нет?
**
Киреев не пожалел времени и опросил "Накуйбышей", отловив группу на репетиции. Те упрямиться не стали - давность лет и кончина Жарова развязали им языки. Они честно, не как на суде, припомнили, что да, Сурова залетела от Боба. Но после родов та никогда ни с ними, ни с Жаровым не встречалась.
- Ой, вру, - спохватился Гурий, провожая Киреева к выходу из репетиционного зала, - видел я Людку, совсем недавно, на фестивале. Случайно, дело вечером было, темно, я и поздороваться не успел, как она ушла. Но с Бобом они перемолвилась, коротко, так, парой предложений обменялись. Он её послал.
- Когда? - застыл в охотничьей стойке Марат.
- Накануне. За день до выступления. До смерти, то есть, - поправился Гурий, старательно морща лоб. - Что странно, злой был, в палатку вошёл, Томку и Софку шуганул, и те пробкой вылетели...
Анна Максимовна, как оказалась, тоже видела Людмилу Сурову, даже слышала последние слова. Но, как давняя знакомая Марата, призналась не для протокола:
- Не пиши, я откажусь. Понимаешь, она сказала, что оторвет ему всё. А он - да нужна она мне! Но струсил, и ещё как! У Людки характер будь-будь. Жаль, не знаю, за кого она заступилась...
- Я тоже не знаю, - слукавил Киреев.
- Ты думаешь, Любка его отравила? Брось! Такая зарежет, зарубит, но открыто, чтобы гад это видел, чтобы мучился и знал, за что страдает.
Следователь Киреев ей поверил. Нюрка-мотоциклистка сама была такого же склада, боевущего, хоть и ростом не удалась. Потому подлости, удара исподтишка или отравления - на дух не принимала. Но следователь обязан рассматривать все мыслимые варианты и версии. Он и рассматривал, а решение о виновности - дело суда.
**
Так Марат и сказал полковнику Рюмину. Евгений Борисович слушал, постукивая карандашом по столу. Судя по выражению лица, доклад Марата его не убедил, и следовало ждать наезда, то есть, очередной серии "мыла" из жизни следователей.
- Не понимаю. Она полная кретинка, твоя Сурова, чтобы подставляться? Ветеринарный фельдшер травит мужика ветеринарными препаратами. Киреев, ты же не дурак, ну?
- Думаете, подстава?
- Тебе думать надо, не мне. Где прямые улики? Нет. Если Сурова не расколется, а она не расколется, то что?
- Косвенных хватит. И мотив - круче крутого.
- Не скажи, у врачей Радина и Милютиной тоже нехилый, денежный!
- Радина не докажем. Экспертиза подтвердила - его племянник от Жарова. Так что из подозреваемых врачей осталась Анна Максимовна. Там да, песня денег стоит, вот, смотрите, сколько он авторских получал.
- Ну и ну... - изумился полковник. - И что я песни не писал? Кстати, знаешь, с кем водятся те парни, которых ты уделал? Не скажу, что она посылала, но ниточка-то есть.
Заявление "избитых" парней из-за недоказанности оставалось в ведении полиции. Смурной и усталый лейтенант, судя по надписи на двери кабинета, дознаватель Смирнов, поприветствовал Киреева и усадил в дальний угол, метрах в трёх от стола:
- Они скоро придут, а вы газетку возьмите, будто читаете. Догадаются, что не так просто сидите? Ну и что? Пусть догадываются. Главное, вы их сможете видеть, а им оборачиваться я не разрешу.
Предложение было, конечно, дурацкое, как и вся эта затея с подслушиванием и подглядыванием, но не отказываться же? Тем более, полковник Рюмин зачем-то предложил Марату самому опросить парней и завтра высказать соображения на этот счёт.
Вошли сразу трое. Оглянулись на отгородившегося газетой мужика, но слова не вякнули, послушно сели напротив дознавателя. Лейтенант Смирнов устало зачитал несколько строчек с листка, подшитого в тощий скоросшиватель, пояснил, что факты, изложенные в заявлении, не подтвердились. Наступило молчание.
- Своих отмазываете, - вдруг с ненавистью заявил самый мускулистый парень, с таким знакомым лицом, что Марат даже потёр лоб, чтобы быстрее вспомнить. - Пошли, ребята, нам здесь делать нечего... Народ они охраняют!