Роза Сябитова в программе «Эмпатия Манучи»
Когда ты так выживаешь, можно озлобиться, зачерстветь душой, возненавидеть весь мир, закрыться от него, как от источника боли, но легче от этого не станет. На какое-то время обида может утихнуть, потому что ее источник исчезнет с глаз долой, но рана внутри останется. Мне видится один путь – сделать над собой усилие и научиться прощать: семью, себя – за то, что не смог что-то изменить, сказать, сделать; родителей и всех тех, кто тянул на дно. Простить во имя себя и своего освобождения.
– Была ситуация, когда наши интимные снимки попали в одно издание, и под майские праздники они накатали статью и, естественно, пошли судебные процессы. Было три процесса, мы выиграли. Компенсация была смешная – в 50 тыс. рублей, но это уже был принцип.
И как только мы выиграли эти суды, все вроде как улеглось, успокоилось, тогда пошла новая волна. И здесь на арену вышел товарищ Милонов. Являясь представителем власти, имея штат сотрудников, неужели он не мог поинтересоваться, каким образом все это попало в интернет, что я думаю по этому поводу? Ему трудно было связаться со мной перед тем, как устраивать вот это все? Я просыпаюсь, у меня телефон горячий. Включаю новости и офигеваю, глазам своим не верю.
Ты понимаешь, сколько времени прошло? Суды уже закончились, истории этой года три и вдруг поднимается новая волна, да какая: «Королева – развратница!», «Лишить ее звания!», лозунги, транспаранты, народ негодует!
– Он предлагал лишить тебя звания?
– Да, там целые программы собирали. Я просто охерела, Слава.
А я в это время нахожусь в положении, и вот тот нерожденный ребенок – он на совести этого человека, на совести людей, которые это все заварили.
– Хочешь сказать, что в то время ты была беременна?
– Да, и я очень тяжело это пережила. Очень. Это было трудное испытание, особенно для меня. Когда я вышла от врача, Марка Аркадьевича Курцера, когда все хорошо, уже бьется сердце и еще никому не говоришь, но уже понимаешь, что вот оно, Господи, спасибо! Потому что столько лет мы шли ко второму ребенку, что только не делали, но не получалось и вдруг – вот оно, само, такая радость!
Ох, не могу, я когда вспоминаю…
Врач меня смотрит, я по его взгляду вижу, что что-то произошло и в этот момент жить не хочется. Это было три месяца. Поэтому для меня эта история очень непростая, и когда мои коллеги говорят, что мы сами слили фотографии… Никому не желаю такого в жизни.
Это ужасно, и его рассуждения, которые он выдавал на эту тему. А потом поведение у него резко поменялось, потому что, видимо, когда ему уже донесли, куда он залез – про суды, про ситуацию, что мы боролись за свое право, что мы семья…
«Вот, я не знал, меня ввели в заблуждение» и пошло-поехало… Ну фу, как это отвратительно, мерзко!
Бог им судья всем, реально, здоровья, счастья вам! Может быть, это было мое тяжелое испытание, через которое мне нужно было пройти и выйти человеком светлым, неозлобленным, любящим людей, уметь дарить позитив и прощать. Эта ситуация меня научила прощать, я всех и простила.
Наташа Королева в программе «Эмпатия Манучи»
Когда человек прощает, он обретает ресурс – теперь он может опираться на свое прошлое, а не бежать от него. Мы живем потому, что у нас были родители, бабушки-дедушки. Корни наших родов уходят в глубокое прошлое. Чтобы прочно стоять на ногах, человек должен ощущать под ними почву, и эта почва – в том числе род, предки.
Я каждый раз радуюсь, когда у героя счастливая история рода – и счастливая не потому, что предкам всю жизнь везло и они выигрывали квартиры в «Спортлото», а потому, что была семья и поддержка, гордость и уважение.
Мой папа с Украины. У него мама, она прямо чистая украинка. А мамина мама – она сама родом из Еврейской автономной области. Но там тоже есть кто-то с Украины. Наверное, я все-таки оттуда. Такой микс «русская с украинскими корнями», который выражается в характере.
Украинки такие темпераментные. Я их могу, наверное, сравнить с итальянками. Они такие громкие, широкие, звонкие. Они удивительные. Мне кажется, что как раз такая моя сценическая натура – это все-таки дань той национальности.