— Запри дверь, — сказал Шторм. — И позвони в полицию.
Он схватил со стола серебряную зажигалку.
— Ричард? — спросила София.
— Вызови «скорую помощь»!
Шторм выскочил в коридор. Его охватил азарт охотника, идущего по следу зверя.
Он направился прямиком к висевшему на торцевой стене гобелену с многоголовой гидрой.
Тук-тук.
— Ага!
Он провел ладонью по шероховатой ткани, ухватился за край и рванул книзу. Поверженная гидра рухнула на пол. За гобеленом была обшитая деревом стена. Шторм с силой налег на нее плечом.
Раздался щелчок, жалобно скрипнули невидимые петли. Стена подалась и открылась.
За ней лежала кромешная мгла.
Шторм чуть не расхохотался. «Нет, это невероятно, ей-богу! — проносилось у него в мозгу. — Гобелены, потайные двери, фамильные привидения! Вот она, Англия! Ну и жизнь! Ну и страна!»
— Ричард, телефон! — раздался у него за спиной крик Софии.
Но Шторм, не дослушав, устремился вперед.
26
Тук-тук. Тук-тук.
Плясал огонек зажигалки. Точно ошалевшие от внезапного света, метались по стенам тени. Черные силуэты выгибали спины, вставали на дыбы, корчились и сжимались, снедаемые пламенем. Небольшая потайная комната была завалена старым скарбом. В неверном дрожащем свете казалось, что предметы вокруг начинают шевелиться. Из угла смотрели тряпичная лошадка и плюшевый медведь со стеклянными глазами.
Шторм двинулся в глубь комнаты, ступая по некрашеным половицам, которые скрипели и прогибались под его тяжестью. Посреди комнаты что-то стояло. Он поднял зажигалку выше, но горячий металл уже обжигал пальцы. Он захлопнул крышку — огонек погас, высветив напоследок старинную деревянную колыбель.
Комната погрузилась во мрак. Шторм толкнул колыбель ногой, она качнулась. Скрипнула половица.
Тук-тук.
А в следующее мгновение откуда-то из-за стены, словно в ответ, донеслось:
Тук-тук. Тук-тук.
Шторм обливался потом. Лихорадочное возбуждение и туманная дымка в голове мешали ясно мыслить. Руководствуясь интуицией и едва отдавая себе отчет в своих действиях, он с силой толкнул колыбель ногой.
Щелкнув зажигалкой, он снова высек пламя и только теперь увидел, что колыбель стоит не на рассохшейся половице, а на потайном люке — квадратной дверце с железным кольцом. «Замечательно! — подумал он. — То, что надо». Потянув за кольцо, он открыл дверцу, под которой оказалась деревянная лестница, уходившая вниз, в темноту.
Тук-тук. Тук-тук.
До сих пор звук поглощали стены, он растворялся в самой атмосфере дома — но теперь он очистился и сосредоточился в одном первичном источнике. Ритмичный и скорбный, он поднимался из глубины, куда вела потайная лестница.
Шторм начал спускаться, одержимый единственным желанием — узнать, что кроется за этим звуком.
— Ричард! Ричард!
Откуда-то сверху до него долетел приглушенный, далекий крик Софии. Шторм, не останавливаясь, все ниже спускался по шатким, скользким от плесени доскам, и в ушах его звенел, закручиваясь спиралью, страстный и жалобный голос Софии:
— Ричард, береги себя! Ричард, вернись!
Последняя ступенька — и нога его наступила на что-то вязкое, липкое. Вспыхнул огонек зажигалки, и в зыбком свете перед ним открылся тоннель с каменными стенами и низкими сводчатыми потолками. Сердце бешено стучало в груди, снова вернулось болезненное ощущение нереальности происходящего. Кружилась голова, ноги сделались как ватные.
Но он упрямо шел вперед.
Тук-тук.
Серебряный корпус зажигалки раскалился и обжигал пальцы. Он потушил огонек и, оставшись в кромешной тьме, продолжал двигаться все дальше в глубь тоннеля, шаркая подошвами по каменным плитам.
Шагов через десять он снова чиркнул зажигалкой. По стенам в панике бросились врассыпную тени — его собственные тени.
Впереди тоннель расширялся, образуя нечто вроде неправильной формы камеры. Там было разветвление. Перекресток. Один проход уходил прямо, второй вел направо, третий — налево. Шторм выбрал самый широкий, который вел прямо.
Дышать становилось все труднее. Шторм поднял зажигалку над головой. Взгляд его задержался на небольшой горке пыли и каменной крошки, белевшей на грязном полу. Присмотревшись, он понял, что эта пыль и крошки нападали с одного из камней, лежащего в основании стены.
Смаргивая капли пота, сквозь мглистую пелену, туманившую сознание, Шторм вгляделся пристальнее. Над камнем кто-то поработал с зубилом — известка соскоблена, края отбиты.