Закончив речь, чародей помолчал несколько секунд и добавил:
— Как только примешь решение, приходи снова.
— Я готов, — быстро произнес Кирилл. Решение он принял еще до начала разговора, и тянуть с получением знаний было глупо, в конечном счете, узнать об умениях иных классов он сможет у других жителей этого мира, но сравнивать эти знания куда как проще, когда хоть что-то знаешь о магии.
— Ну что ж, — все тем же добрым, но несколько монотонным голосом произнес чародей, — тогда возьми посох. — С этими словами он протянул Кириллу посох правой рукой, а едва тот его взял, коснулся лба Кирилла левой.
Как это произошло, Кирилл не понял. Он просто узнал, осознал, что теперь знает, как работает магия в этом мире, в тот момент, когда рука чародея коснулась его лба. Это было похоже на то, что было там, в таверне, с определением предметов, только объем знаний на сей раз был намного большим. И это было неожиданно, слишком много информации за слишком короткий промежуток времени. Кирилл отшатнулся. Чародей же, улыбнувшись напоследок, вновь вернул руки в первоначальное положение, и в правой руке у него снова возник посох. Затем учитель магии замер, вновь превратившись в пугающую своей неестественностью «живую статую».
— Уж лучше бы тот, кто это сделал, создал бы их в виде статуй, — мелькнула мысль, — было бы куда проще. — Но эту мысль тут же вытеснила другая, он знал! Теперь он действительно знал о магии этого мира, и не только о ней. Единовременно переданные учителем магии знания касались не только тех шести заклинаний, которые он передал Кириллу, тут было и само понимание магии этого мира и принципы ее работы, и даже то, что существа, с которыми ему предстоит встретиться, всего лишь псевдоразумны, не способны осознать себя или испытать страх смерти. А еще они не являются «физическими телами» в привычном по старому миру понимании, ни они, ни сам Кирилл. Все это и многое другое он не просто узнал, эти знания стали частью его разума, как если бы он посвятил изучению этого долгие месяцы. Все же права была Эльза, направляя его сюда. Тот, кто создал этот мир, явно знал, что делал, даже немногословие чародея теперь выглядело логичным, попытайся тот передать все это словами, лекция затянулась бы на несколько часов и, наверное, оставила бы множество вопросов. А теперь Кирилл просто знал все это.
Он уже вышел в коридор и хотел, было, направиться на улицу, чтобы испытать на практике полученные умения, как услышал короткий всхлип. Звук шел со стороны лестницы, ведущей на второй этаж. Сомневаться, что принадлежал он той девушке, о которой говорила Эльза, не приходилось.
Вздохнув, Кирилл направился в сторону лестницы. Опробовать новое знание, конечно же, было интересно. Но делать это, зная, что где-то рядом плачет девушка, да еще попавшая в такое же скверное положение, как и у него, было бы кощунством. Впрочем, сам Кирилл каких-то сильных эмоций по поводу своей кончины не испытывал то ли времени на это не было, то ли сам он оказался настолько твердолобым, что сей факт не сильно тронул его душу. Разбираться в этом Кирилл не спешил. Впрочем, скорее первое, ведь он чувствовал засевший в глубине сознания комок недосказанных мыслей и свернутых в тугой жгут эмоций. Чувствовал, но пока гнал от себя даже саму мысль о том, чтобы прикоснуться к нему. Возможно, ему было просто страшно это сделать.
Поднявшись на второй этаж, он увидел ее. Девушка сидела на полу в конце длинного коридора, уткнув голову в согнутые колени. Ее плечи вздрагивали в беззвучном плаче.
Кирилл замер. Вот как утешить человека, потерявшего близкого родственника, он еще мог себе представить, но что сказать в утешение самому умершему?
— Привет, — наконец произнес он. Ничего более дельного в голову просто не пришло.
Девушка подняла взгляд и молча посмотрела на него.
То, что глаза у девчонки «на мокром месте», Эльза была права. Покрасневшие от слез, они не портили (обычно покрасневшие от слез не только глаза, но и вся моська, а еще и распухшая, так что это не к месту) ее красивое обрамленное каштановыми волосами лицо, но вполне передавали отчаяние девушки. В отличие от Кирилла, ей мысль о смерти далась нелегко.
— Можно присесть? — негромко спросил он, взглядом указывая на место рядом с девушкой. Ему очень хотелось утешить ее, правда, но он просто не знал, как.