— Лиза, ты цела? Что-нибудь болит? — услышала я голос Элама за спиной. Он молниеносно оказался рядом.
— Не уверена, что цела. По-моему, бок ободрала.
— Надо к воде, промыть рану. Встать можешь?
— Тоже не уверена, ногой шевелить больно, — стараясь не заплакать, произнесла я завывая.
— Где? В каком месте?
— Правая нога в щиколотке, — сжимая зубы от боли, проскрипела я.
Элам нащупал больное место, взял за стопу и аккуратно пошевелил. В ответ я застонала и вцепилась пальцами в землю.
— Лучше пока не трогать, потерпи озеро близко, я тебя отнесу, — сказал Элам и погладил меня по голове. Как осторожно он не старался поднять меня, я впилась ногтями ему в плечо и взвыла. Кожу щипало, а ногу разрывало на части. Слезы скатились по щекам, я снова изранена и беспомощна. За что Эламу выпало это наказание — встретить меня? Он лишился всего по моей вине, а я могу быть ему только обузой.
Он нес меня довольно быстро и уверенно.
— Ты видишь в темноте? — предположила я вслух.
— Да, — спокойно ответил Элам.
— А там в лесу у тебя был фонарик, — напомнила я.
— Пришлось им пользоваться, — объяснил он и я понимающе кивнула.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на боли пронизывающей все тело. Такая боль способна лишить возможности мыслить, переживать. Человек остается с ней один на один и минуты превращаются в вечность.
— Мы пришли, — сказал Элам и посадил меня на камень, — надо снять одежду, иначе она прилипнет к ране.
Он помог мне раздеться. Платье местами успело присохнуть и его пришлось отмачивать водой.
— Лиза, платье порвано, давай сделаем из него повязку, ногу нужно зафиксировать, — предложил Элам и одновременно оторвал кусок.
— Э-э, да конечно, платье мне теперь ни к чему, — согласилась для формальности я.
— Нужно промыть рану, и будет лучше, если я отнесу тебя, — как бы посоветовался Элам и понес меня к воде. Прохлада облегчила боль в ноге, а рану защипало.
— Ой-ой-ой, — вскрикнула я.
— Попробуй смыть грязь, а я подержу тебя, — сказал Элам.
Едва касаясь, я провела рукой по бедру, по ребрам, по плечу. С каждым движением я действовала смелее, ледяная вода успокаивала боль. Трудность была в том, что я не видела, где осталась грязь, а где ее уже нет. Мысль о заражении крови, пугала, и я, забыв о боли, терла раны все усерднее и усерднее.
— По-моему хватит, — остановил меня Элам и понес к берегу.
Он снова усадил меня на камень. Мокрая повязка на ноге облегчила страдания, но ветер, окутавший мокрую меня, довел до дрожи. Элам вытер меня остатком платья и надел свою кофту, длина которой ненамного отличалась от длины платья. Из-за большого размера кофта не облегала рану. Мне стало гораздо теплее, но боль в ноге усиливалась, по мере того как теплела повязка.
— Лиза, посидишь здесь? Я наломаю веток, чтобы положить тебя.
— Да, только помоги подвинуться поближе к воде, я ногу хочу опустить, — попросила я.
Элам пересадил меня на камень поменьше и ушел. Онемевшая от холодной воды нога лишь слегка побаливала, и я вздохнула с облегчением.
— Ложе готово. Как нога? — скоро вернулся он.
— В воде гораздо лучше.
— Пойдем, поспишь немного, а я буду менять повязку, — сказал Элам и снова взял меня на руки. Он прошел несколько шагов и аккуратно положил меня на ковер из веток. Я повернулась на левый бок и поджала ноги, от воды веяло прохладой, и я снова задрожала. Элам лег сзади и прижался к спине.
— Прости, милый. От меня у тебя столько неприятностей, — прошептала я, положив голову на его руку.
— Услышать от тебя «милый» — стоит того, — тоже тихо сказал он и поцеловал меня в ухо.
— Элам, милый, как же я тебя люблю.
— А как я тебя люблю, ты даже не представляешь.
Я почувствовала его улыбку, и до ужаса сожалела, что не могу ее видеть.