— И как мне их отделять? Я уже не рада, что научилась. Теперь не знаю, когда я говорю, а когда думаю.
— Я тебе помогу, а ты должна почувствовать различие. Я буду предупреждать, когда слышу тебя.
«Только бы ты не услышал, чего лишнего», — подумала я.
— Ты же говорила, что у тебя нет от меня секретов, о чем тогда переживаешь? — сообщил Элам таким образом, что слышит меня.
«Секретов нет, но последнее время ты себя плохо ведешь, я могу не сдержаться и сказать то, что тебе не понравится».
— Пока из услышанного мне все понравилось, — продолжил издеваться надо мной Элам.
«Пока. Если я не научусь сортировать свои мысли, ты еще не то услышишь. Жаль, что я не могу с мамой пообщаться. Сказать ей, что я в порядке».
— О чем задумалась? — спросил Элам.
«Ты ничего не слышал?» — спросила я мысленно.
«Нет», — ответил он так же.
«Давай, еще попробуем», — предложила я. Элам кивнул. И я подумала, что не мешало бы позавтракать и попить воды. Потом подумала, что сегодня не так прохладно, как вчера, что, если солнце пригреет, можно будет поплавать подольше и даже погреться на солнышке.
«Вот видишь, у тебя получается», — сказал Элам, не дав подумать еще о чем-нибудь.
«Да, я, по-моему, поняла, но выразить словами это трудно. Мысли должны быть как бы тише, а слова звучать в более высоком диапазоне.
«Главное, что ты поняла, а объяснять не обязательно».
— Элам, — произнесла я вслух, — я хочу слышать твой голос, давай не будем все время молчать.
— Нет, конечно. Ты научилась, как хочешь, так и говори.
В основном мы общались обычным способом, а по вечерам перед сном я практиковалась, чтобы не потерять вновь приобретенное умение.
— Элам, помнишь, ты как-то сказал, что жизнь бесконечна? — спросила я вечером у костра. — Что ты об этом знаешь?
Элам сдвинул брови, вздохнул и произнес:
— Бог, Создатель, высшая сила — он был всегда и будет вечно.
Я удивленно посмотрела на Элама, а он, не отрывая взгляда от пламени, продолжил:
— Смертному, живущему в мире, где все временно и непостоянно, где смерть означает конец всему, и она неизбежна, трудно представить и осознать, что может быть иначе. Он создал вселенную, звезды и планеты, наделив их жизнью, дав возможность развиваться и умирать. Он создал все, что нас окружает и нас самих. Мы его уменьшенная копия.
— По образу и подобию своему, — вспомнила я слова из библии.
— Да, именно. Он не дал нам бессмертия и самодостаточности, сделав нас зависимыми друг от друга. Разделив единое целое на мужчину и женщину. Одних наделил незаурядными способностями и талантами, других лишил этого. Первые стали правителями, вторые пошли за ними, подчиняясь. Ничего не происходит без его ведома, он следит за нами и знает о каждом поступке, о каждой мысли, промелькнувшей у нас в голове. От него не утаишь ни одной мелочи.
— Но это невозможно, миллиарды людей еще больше мыслей и поступков, — воспротивилась я принять услышанное.
— Представь, насекомое, которому рассказали о компьютере и его возможностях, реакция будет похожей. Но компьютеры не выдумка, просто его маленькой голове трудно их даже вообразить.
— Да ты прав, непонятное — не значит несуществующее. Но зачем ему все это?
— На твой вопрос никто не ответит. Возможно, чтобы понять смысл своей жизни. Ему нужно знать, что дает бесконечность, и чего лишаешься, потеряв ее. А возможно мы для него просто забава. Это всего лишь мои предположения, — сказал Элам и задумался.
— Он жесток, — произнесла я, когда вспомнила о том, сколько в мире зла.
— Так можно считать, не зная, что следует после одной смерти. На самом деле он справедлив.
— Как понять после одной смерти? А сколько их всего?
— Двенадцать. Создавая душу, он дает ей возможность развиваться, но не указывает как. Каждый раз, обретая новое тело, человек получает возможность исправить ошибки прошлой жизни, становясь все более совершенным, культивируя в себе добро и изживая зло. Двенадцатая жизнь — финиш, показатель развития души. Много ты встречала людей, лишенных меркантильности, зависти и других пороков?
— Нет, — покачала я головой.
— Они не заметны и проживают свою двенадцатую жизнь, наслаждаясь истинными ценностями. Им не нужна власть, материальные блага, плотские удовольствия. Они уже знают, в чем настоящий смысл и радость жизни.
— Ты из их числа? — спросила я, подумав, что Элам именной такой—совершенный.
Элам засмеялся:
— Нет, я всего лишь знаю чуть больше, чем ты.
— А что потом, ты тоже знаешь? — осторожно спросила я, боясь услышать страшную тайну.