Андрей промолчал и захлопнул дверь. Мне хотелось плакать, хотелось кричать, хотелось влепить ему пощечину, но я не привыкла выставлять свои чувства на показ, мне всегда было стыдно это делать. Только дома я могла позволить себе расслабиться и не переживать за то, что обо мне подумают другие. Я прятала свои эмоции, чтобы никто не решил, что меня так легко можно обидеть, старалась быть или казаться сильной.
Я ушла в спальню, накрылась одеялом с головой. Андрей не поспешил за мной, ему тоже нужно было время подумать, ведь в данной ситуации без объяснений не обойтись. У них явно близкие отношения. Соседка-любовница, и как мне быть? Теперь каждый вечер, проведенный не вместе, я буду представлять его с ней. А она сделает все, чтобы нас разлучить. Сомневаюсь, что мое появление надолго спугнуло ее. Перед глазами поплыли неприятные картинки, в них Андрей, мой Андрей, целует эту тетку, и они занимаются сексом вот на этой кровати. Я ревную? Во мне просыпается мазохистка? Фантазии причиняли мне боль, но прогнать их я не могла. А если он сейчас войдет и скажет: «Лиза прости, но я люблю ее и не смогу без нее». Мне даже убежать некуда, и придется страдать здесь в плену, в его квартире, а он пойдет к ней. У меня полились слезы от боли и беспомощности, я представила, как возвращаюсь домой брошенная, оскорбленная, никому ненужная.
Вошел Андрей, я быстро вытерла слезы, не хватало, чтобы он заметил, как я плачу из-за него. Он сел на край кровати, положил руку мне на бедро и просидел так довольно долго.
— Ты ничего не спрашиваешь. Почему? — произнес он нерешительно.
— А что спрашивать и так все ясно, — сказала я с усмешкой.
— Лиза, пойми, я довольно долго жил один, а тут появилась она. Мы познакомились в лифте и изредка встречались. Но кроме секса нас ничто не связывало, никаких обещаний, слов любви. Только секс, ничего серьезного. С тех пор как мы с тобой встретились, я вообще забыл о ее существовании.
— И давно вы познакомились? — любопытство все-таки взяло верх.
— Примерно полтора года назад, — не сразу ответил Андрей.
— И ты говоришь, что у вас несерьезно?! — возмутилась я. — Да ни одна женщина не будет встречаться полтора года, если не считает отношения серьезными. Может, для тебя это и был только секс, но не для нее.
— Но мы не строили общих планов, я не давал повода думать о серьезности наших отношений, я никогда не говорил люблю, — оправдывался Андрей.
«Милый, а ты заметил, что я ни разу не сказала тебе «люблю»? Ты все решил за нас обоих». Озвучить свои мысли я не осмелилась и спросила:
— А секс — не повод?
— Не в этом случае, — ответил он.
— Но она так не думает, надо было ей сказать, что ваши отношения закончились, — продолжила я нападать.
— Я же сказал, что забыл о ее существовании, — еще немного, и он перешел бы на крик.
— Интересно, сколько пройдет дней, недель, месяцев, прежде чем ты скажешь так же про меня? — усмехнулась я.
— Престань, ты совсем другое. Я люблю тебя! Пойми для мужчин секс и любовь не одно и тоже, — Андрей говорил громко, наверное, решил, что так я быстрее пойму.
— Ты тоже пойми! Представь себя на секунду на моем месте. Если бы в мой дом посреди ночи пришел бы какой-нибудь мужик, предложил переспать, а ты в это время сидел в спальне и все слушал. Тебя устроило бы подобное объяснение: «У нас был всего лишь секс, ничего серьезного, люблю-то я тебя»?
— Так ты ревнуешь?! — сделал неожиданный вывод Андрей.
— Я не ревную, просто мне неприятно, — смутилась я.
— Ревнуешь, ревнуешь, — самодовольно улыбнулся он, выключил фонарик и лег рядом.
Он обнял меня, и я успокоилась. Все-таки худшие предположения не сбылись, он не ушел к ней, оставив меня страдать. Малоутешительный факт, но этого мне было достаточно, чтобы не мучиться от бессонницы.
Проснулась я от шума и крика, с перепуга сердце бешено колотилось. В полной темноте я не сразу сообразила где нахожусь. Но когда окончательно пришла в себя, поняла, откуда исходят звуки: дама, выпив виски, вернулась. Она колотила в дверь и кричала: «Андрей открой, я все равно никуда не уйду! Я не позволю этой малолетней сучке увести тебя у меня!»
И еще много нехороших слов услышала я о себе, пока проснулся Андрей.
— Что это? — спросил он.
— Подружка твоя вернулась, — ответила я. Реакция была неожиданной: он перевернулся на другой бок, положил на голову подушку и продолжил спать. Я попробовала повторить за ним, но совсем избавиться от шума не получилось, а лежать с подушкой на голове неудобно. Мне оставалось только переждать, не могло же это длиться бесконечно. Но мадам не унималась. Казалось, что с каждым разом ее крики звучат все громче. Андрей как ни в чем не бывало крепко спал. В конце концов, мне надоело, и я разбудила его.