— Пока! — попрощался Андрей и спросил у меня:
— А чем так пахнет?
— Обед готовлю, наконец, можно поесть нормальную человеческую еду, — ответила я, засмущавшись.
— Давно не спишь? — поинтересовался он.
— Часа полтора, — призналась я.
— Ну, ты даешь! — поразился Андрей и пошел в душ.
Я накрыла на стол. Это был не завтрак, а самый настоящий полноценный обед. Мы наслаждались вновь приобретенными благами, смакуя каждый кусочек, положенный в рот. Не ценят люди что имеют, а ведь сколько удовольствия и радости можно получить от обычного горячего обеда.
Мне не терпелось узнать все ли в порядке у мамы, и я набрала ее номер, пошли длинные гудки.
— Алло, доченька, как ты там? — сразу спросила мама.
— Привет, мам! У нас все замечательно! А ты как? — поинтересовалась я.
— Вот электричество включили, телефон заработал, значит, скоро и дороги расчистят, — ответила мама слишком обобщенно.
— Мам, что с тобой? Ты заболела? — забеспокоилась я.
— Да, немного простыла, холодно тут, вот у меня и начался насморк, а потом температура повысилась, — созналась нехотя мама.
— Высокая? — испугалась я.
— Нет, не переживай, мне уже лучше, — совсем неубедительно произнесла она.
— Мама, а ты лекарства пьешь? Дома есть что-нибудь от температуры? — встревожилась я.
— Да, есть. Мне правда легче, — постаралась бодро сказать мама, — лучше расскажи, как у вас дела?
— Мам, все хорошо у нас. Электричество утром включили, я борщ сварила, котлеты с пюре приготовила, а то по горячей пище желудок истосковался, — рассказала я маме, то, что можно рассказать маме. — Мам, а у тебя есть что покушать? — не успокаивалась я.
— Есть, еще на неделю хватит, если не объедаться, — рассмеялась через силу мама.
— Ты давай там, держись! Как только нас откопают, мы мигом примчимся, — подбодрила я, но на сердце осталось беспокойство.
— Не спешите, не надо рисковать из-за меня, дорога сейчас опасная, — произнесла мама и тяжело закашляла.
— Ладно, пей побольше теплого, позже позвоню, — сказала я, когда мама прокашлялась. Андрей невольно слышал наш разговор, и сразу спросил:
— Что, очень плохо?
— Да, кашель сильный и температура похоже высокая. Как ей помочь? Невыносимо сидеть и ничего не делать! — ходила я из стороны в сторону, — когда же снег разгребут?! Вдруг у нее воспаление легких?! Мы тут сидим сытые, здоровые и даже не задумываемся сколько людей не переживут этого природного заскока?! Сколько сейчас больных, которые не могут скорую помощь вызвать?! Кошмар какой-то! Мамочка моя! Как тебе помочь?
От беспомощности у меня начиналась истерика, и самые страшные картины вырисовывались перед глазами. Андрей слушал меня молча, прикусив нижнюю губу. Когда я остановилась, он поднялся и ушел в кабинет, но вскоре вернулся.
— Я позвонил знакомому из МЧС, здесь дороги к вечеру расчистят, а к маме мы завтра днем сможем добраться и это в лучшем случае.
— Андрей, я боюсь за маму, — вздохнула я.
— Успокойся, все будет хорошо, как только расчистят наш двор, возьмем мой «вездеход» и поедем на разведку, — обнадежил Андрей, и я ему доверилась. Мне хотелось думать, что с мамой ничего не случится.
День прошел в тревоге и переживаниях, я не находила себе места, а Андрей как мог успокаивал. Вечером я еще раз позвонила маме, надеясь, что ей хоть немного легче, но по тяжелому дыханию и беспрерывному кашлю, стало ясно, что ее состояние ухудшилось. Заснула я лишь после двух ночи, а когда пробудилась за окном уже светило яркое солнышко. Андрея рядом не было, позже выяснилось, что и дома его тоже нет. Я открыла дверь в подъезд и услышала наверху женские голоса:
— Пойду, посмотрю, может магазины какие открылись, хоть хлеба и молока купить, — произнесла одна женщина.
— Скажешь тогда, я тоже схожу, — ответила другая.
Лифт закрылся и поехал вниз, а я побежала к окну. Двор ожил. Огромные стены из снега возвысились над расчищенными дорожками у дома. Люди выходили из подъездов и заходили, останавливались, разговаривали, активно жестикулируя. И не слыша слов, было понятно, как все возмущены, напуганы произошедшим и довольны, что снежный плен закончился. Жизнь налаживалась. Но где же Андрей? Может, пошел узнать, как обстоят дела в его супермаркете? Почему тогда трубку не берет? Неизвестность меня беспокоила. Андрей исчез, мама больна, а я осталась ждать непонятно чего. Минуты потянулись нестерпимо медленно. Ровно в девять я решила позвонить маме. Немного помешкав, я вздрогнула от неожиданности, прямо в руках зазвонил телефон.