– Я не шёл сюда, я не знал про Агнес...
Я и правда не знал, что она где-то тут, в этих землях, я просто шёл интуитивно на восток, и да, может быть, поэтому странности в моём маршруте так и удивили Габиана. Но я не искал Агнес, я всё это время даже не думал о ней, я оказался тут случайно.
– Не знали? – Габиан удивился. – Я искал вас, а потом подумал, что вы идёте сюда, в Альден...
– Я не шёл... Я вообще никуда не шёл...
Я закашлялся, видимо, от высокой температуры у меня пересохло в горле, и боль с новой силой скрутила меня. Я прямо чувствовал, как с трудом и с трепетом в груди моей бьётся сердце, каждый удар его я ощущал всей кожей. И это было больно. Как в момент ломки у наркомана. Я читал об этом, когда готовил сообщение по медицине об абстинентном синдроме, когда у наркоманов болит каждый сустав, каждая кость, каждый внутренний орган. У меня, например, болело сердце... Сильно, незнакомо, пугающе.
– Что с моим отцом? – сипло выдавил я, откидывая голову назад, аж затылком ударился.
И Габиан какое-то время молчал, будто с мыслями собирался или что-то вспоминал. А потом заговорил:
– Когда вы ушли, мы направились к мосту через Ронду в Эймаре... Они всё время шли за нами, и днём, и ночью шли... Граф говорил со мной, мы разговаривали с ним у костра, как раз накануне... – Он вдруг примолк.
– Накануне чего? – переспросил я, нахмуриваясь с подозрением о чём-то недобром.
– Он просил меня... сказал, что передаёт заботу о вас мне... чтобы я нашёл вас... был рядом, помогал и защищал. Я это сделал... Я искал и нашёл, я буду рядом, теперь буду с вами рядом...
– Что с отцом? – я перебил его, чуть повысив тон голоса. Он говорил не о том, что я хотел знать, что было важно для меня.
– Завтра на нас напали... Их было много... Синие Лучи... Я их столько ещё не видел ни разу в жизни... Будто небо на землю упало...
О, он, оказывается, не был лишён лиричности, и в любой другой раз я бы заценил это, но не сейчас...
– Что с моим отцом, Габиан? – я снова повысил голос и плевать мне было на боль за рёбрами, плевать!
– Они перебили всех... Граф Бернат был там... И я... был, но он отправил меня к вам...
– В смысле – отправил?! – я резко перебил его и подался вперёд, роняя одеяло. Холодный воздух ожёг плечи и грудь, но я уже как будто не чувствовал ничего этого. – Ты бросил его?! Бросил своего господина?!
– Нет! – Габиан передёрнул плечами от возмущения перед моими обвинениями. – Нет! Господин...
– А что ты сделал? Ты бросил его! Просто – бросил...
Я видел, как он мучился от моих слов, как лицо его кривилось от боли. Он был настоящим верным псом моего отца, он служил ему верой и правдой много лет, и мои слова добивали его.
В этом мире клятв и служений, когда каждый имел сеньора и сам был сеньором или слугой, мои слова стоили сейчас Габиану имени, чести, достоинства.
– Они зажали нас в излучине реки... Мы не успели дойти до моста... Когда стало ясно, что нам не уйти, мы приняли бой... Их было больше... Граф это понял... Он сказал мне... Я был рядом с ним, я всё время был рядом с ним... И он сказал... – Габиан срывался, рассказывая, повторялся по много раз, то шептал, то выплёвывал слова со злостью, снова и снова переживая тот момент своей жизни. И я понимал, что всё это время, все эти месяцы он жил этим прошлым воспоминанием, ощущением своей вины и беспомощности, осознанием того, что и правда бросил своего сеньора.
– Что он сказал? – Я хотел слышать последние слова моего отца. И я не знал, от чего сейчас болит моё сердце больше, от этой непонятной дурацкой болезни или от боли утраты.
«Папка... Как ты мог? Зачем ты отправил меня? Почему ты заставил меня уйти? Папочка... Родной... Лучше бы я сдох там с тобой, чем слушать это здесь и сейчас... Чем скитаться нищебродом по этому миру без надежды вернуться домой... А мама? Что с ней будет, когда она узнает, что тебя больше нет? Если узнает... Кто ей скажет об этом... Господи! Папка... Как? Как это могло случиться?»
В доли секунды мой мозг кидал мне воспоминания о моём отце, когда я познакомился с ним в Лоранде, когда он отравил меня, собираясь убить, наши разговоры о зеркалах, о моём мире... Его приход к нам домой, как он, счастливый, обнимал маму... И горячий борщ на нашей кухне... И сейчас, уже тут, все эти поездки, города, мастерские... Мы так мало времени пробыли вместе, мы так о малом смогли поговорить...