– Что с отцом? – чуть слышно спросил я. – Агнес?
– Мы были у короля... – Она быстро глянула на своего мужа снизу вверх. – Король Истван должен знать, что с его графами и что за беспредел творят Синие Лучи. Я попросила аудиенции с королём...
– И я попросил... – добавил вдруг граф Киран, впервые заговорив за всё это время. – Мы вдвоём попросили личной встречи с королём, и он не смог нам отказать. Он встретился с нами. Мы вчера только вернулись из столицы.
Я слушал его, затаив дыхание. Что, что с отцом?
«Так вот почему никто из вас двоих не навестил меня, пока я тут, в Альдене. Вас, оказывается, обоих не было в замке. Вы встречались с королём, всей четой, прости Господи...»
– Король обвинил отца в измене, в государственной измене, в том, что он подрывает основы государства. Его ждёт суд... – принялась объяснять Агнес, и на этот раз её перебил уже я:
– Так он жив?! Скажите мне! Пожалуйста!
– Он жив, но ранен. И в тюрьме... – объяснил граф Киран кратко.
– Ты сама видела его, Агнес?
– Я не видела его. Король не позволил. Я просила... я очень просила... Я стояла перед ним на коленях. Я умоляла его позволить нам встретиться. Я хотела всё увидеть своими глазами, поговорить с ним... Но нет. Король не услышал меня. Он остался чёрств и не внял моим мольбам. Это даже не он сам сказал мне, что отец жив и в тюрьме... Он сказал лишь, что не собирается проявлять благосклонность к предателям и изменникам, что всё решит Королевский Суд, а за такие преступления наказание одно – смерть!
В соларе повисла тишина. Мы все молчали, слышно было только, как Агнес прокручивает кубок по деревянной поверхности стола.
Смерть! Ничего себе!
– Если на него напали Синие Лучи, как он оказался у короля в тюрьме? Почему не у них? Не у свидетелей? – спросил я очень тихо.
– Наверное, они сами передали его королю, – ответил мне граф Киран, Агнес же молчала, глядя в какую-то точку в пространстве прямо перед собой.
– Потому что они все – одна банда! – невольно вырвалось у меня, я аж зубами скрипнул от злости.
– Чего? – удивился мой новый родственник.
«Чего-чего... Привыкай, что у тебя теперь есть брат жены с большими странностями для этого мира!»
Я раз был, конечно, что отец жив, но мысли о предстоящем суде и возможной его смерти через публичную казнь вообще не вселяли оптимизма. И это же не просто так, это тюрьма короля. Туда просто так не сходишь и не заберёшь никого.
Что тут вообще можно придумать? Как выручить отца из тюрьмы? Как не позволить королю избавиться от него? Да и обвинения эти не шуточные. Предательство, государственная измена... У нас-то за такое могут лет двадцать дать или пожизненное. Что уж тут про этот мир говорить? Тут вообще порядки варварские. Всё смертью решают.
– А как вообще в таких случаях поступают у вас? – спросил вдруг я и посмотрел сразу и на Агнес, и на её мужа.
– У вас? – переспросила Агнес, вскинув тёмные брови.
– В каких случаях? – это уже спросил её муж.
Вопросы прозвучали одновременно, и один из них я намеренно проигнорировал, ответил лишь на второй, на вопрос графа:
– Ну, когда кого-то из таких вот лиц арестовывают и обвиняют в предательстве и в измене? Есть же какие-то способы действовать? Не в первый раз же такое происходит.
– В нашей семье я такого не помню. – Агнес скривила губы, глядя на меня.
– Ну, не в нашей. Вообще. Как-то же можно повлиять на короля? Каким образом? Отец же служил герцогу. Он ему клятву давал. Разве герцог не может поговорить с королём и походатайствовать за своего слугу? Как вообще это делается? Герцог же – родной брат короля. Или я ошибаюсь? Поправьте меня!
Агнес какое-то время молчала, думая над моими словами, а потом ответила:
– Да, они братья...
– Герцог Рикард – родной брат короля Иствана, они близнецы, но король родился первым, поэтому считает, что у него больше прав на корону, чем у брата. А росли они и воспитывались как принцы, оба. Их отец не оставил кого-то одного наследником, он погиб на охоте, никто и не думал, что так может случиться... – граф Киран объяснил неторопливо, пока я думал, что делать дальше.
Он мне нравился. Не вспыльчивый, не заносчивый, и держался он прямо и без надменности. Весь наш разговор он простоял на ногах рядом с Агнес. И я отметил, как он умудрился успокоить её, всего лишь одним касанием ладони.