– И это очень важно! – перебил я её, и Агнес примолкла, может быть, догадалась, о чём я подумал. Да-да, он – граф, не то, что я – бастард.
– Да, это очень важно! – она согласилась со мной и резко кивнула головой.
Я раздражал её, и она это не скрывала. По мне, так лучше так, чем притворная учтивость или лживая вежливость.
Я вздохнул, понимая, что пора переходить к тому, зачем я пришёл, пока ещё меня терпят.
– Мы с отцом нашли способ производства зеркал и начали распространять его среди мастеров по городам. Мы хотели, чтобы зеркал стало много, так много, чтобы свидетели не могли, не успевали контролировать их...
– Безумие! – невольно вырвалось у Агнес. Она смотрела на меня во все глаза, большие, тёмные, очень внимательные глаза. Как сейчас она была похожа на отца, «папина дочка».
– Мы объявили им войну. Мы думали, что сможем что-то изменить. Поэтому свидетели так возненавидели нас. Поэтому они хотят смерти отца и моей смерти. И я хочу точно знать: твой муж, этот граф, он посвящён в тайну зеркал? Он хоть что-то об этом знает? Мне надо всё знать. Всё-всё! О чём я могу с ним разговаривать, о чём он может меня спросить, как он относится к свидетелям, готов ли он с ними бороться... Или его всё устраивает? И как ты сама? Готова ли ты биться за отца? Готова ли бороться с этой системой? Со свидетелями? С королём?
Агнес молчала, уперев руки в край столешницы, она отстранилась от стола и от меня на вытянутые руки и смотрела прямо с чуть закинутой головы. Её шея не была закрыта шейным платком, она была открытая, и я краем глаза видел, как глубоко и взволнованно дышит моя сестра от моих слов.
Сейчас она просто выгонит меня. И всё.
– Они забрали его старшего брата... – выдохнула Агнес неожиданно для меня.
– И?
– Всё, что ты сейчас говоришь, Арс, это – измена... Это всё карается смертью. Ты понимаешь, что вы с отцом затеяли? Что вы начали... Вас убьют... Отца убьют... Тебя убьют... Меня убьют... Кирана убьют... Нашего ребёнка убьют...
– Отец у них... Сейчас пока – у них...
Я в отчаянии уронил голову на грудь, и длинные мои волосы посыпались мне на глаза, закрывая от Агнес. Я не знал, что делать и молчал.
– Его обвинили в измене... Поэтому... Король прав. Это – измена... – прошептала потерянно Агнес.
И я вскинулся на это, воскликнул громко:
– Король неправ! Он неправ! Он – тиран! Он – деспот! Он захватил власть и окружил себя этими проклятыми свидетелями, мрак их всех побери! Это неправильно! Они забирают детей в свои ряды, они разрушают семьи, они приносят людям горе и беду. Они правят, опираясь на ложь и страх. Они запугали здесь весь народ от графов до простых рыбаков. Так нельзя! Агнес, так – нельзя!
– А как – можно? Как – нужно?
– У нас всё не так... Нужен закон, единый для всех, надо, чтобы ему подчинялись все, от короля до последнего крестьянина. Нельзя убивать людей, нельзя править страхом...
– У нас всегда так было! – перебила меня Агнес.
– Неправда! Были времена, когда свидетелей не было, когда все пользовались зеркалами... у вас были храмы света...
– Это всё в книгах, в старых легендах...
– Но это было! Было, Агнес!
– И что? Что ты предлагаешь? Начать войну со свидетелями, с самим королём? Отца уже вон! – Она резко мотнула головой за спину, потом долгим взглядом посмотрела на меня и произнесла негромко: – Его казнят... И ты будешь тоже в этом виноват.
Я в удивлении вскинул брови, собираясь начать спорить, но не смог вымолвить и слова: отчасти она была права. Да, я появился здесь, рассказал отцу про рецепт и предложил драться за своих братьев, за его сыновей. И он меня поддержал.
А теперь он у короля в руках с обвинением в измене, и ждёт его только казнь и смерть, и никто в другое не верит, даже его дочь. Все уверены, что помочь отцу невозможно. И Агнес, и её муж, и Габиан, и, наверное, даже я... Все твердят, что герцог Рикард ничем не поможет, он отца и в прошлом году не поддержал. Мы сами выиграли в битве, а теперь... Где мы все теперь?
Я вздохнул на всю глубину лёгких.
– Что твой муж знает о зеркалах? Я могу ему доверять?