Вернусь назад стариком и с поехавшей крышей? С нашими-то темпами...
И тут меня осенило, я аж повод натянул, и конь мой, вскинув голову, остановился как вкопанный. Тоже мне Сивка Бурка.
Я глядел на небо перед собой, на луга и рощицы в перелесках. А кто мне сказал, что я вернусь домой?
От этих мыслей у меня аж мурашки гурьбой понеслись по хребту. Ого! Вот это мысли! Ничего себе!
Я сказал отцу, что не уйду, пока не верну Вирага домой, но пока в этом направлении я продвинулся совсем не на много, если вообще продвинулся хоть на шаг. Ничего мы с отцом не добились, свидетели нас бьют по всем статьям. Они опережают нас везде и во всём. Три месяца я просто потерял впустую. Вот и всё.
И совсем не видно, что есть какие-то шансы на перемены. Что тут можно было бы придумать? Где она, надежда?
Вся эта сеть свидетелей – огромная разветвлённая сеть – система. Сложная, выстроенная десятками лет система. Как её можно победить? Как вообще бороться можно с системою?
Насколько я знаю, в системах одна часть при поломке заменяется другими частями, они берут на себя часть функций. Это как большой компьютер или организм. «Сломалась» какая-то зона мозга, и нервы пытаются построить другие нейронные связи, ищут способы и возможности. По-научному, насколько я помню, такая функция называется компенсаторной.
В таком случае, как же можно вывести из строя систему? Как её сломать, если она всеми своими частями стремиться сохранить работоспособность?
Если говорить о компьютере, то, чтобы вывести его из строя, надо повредить жёсткий диск, если об организме – мозг!
Я вспомнил фильмы о зомби. Ожившие мертвецы, даже после смерти наводившие ужас на живых, бродящие по улицам фантастических миров, лишались возможности двигаться только после разрушения мозга. Зомби, по идее, уже мёртвый человек, как его можно убить второй раз? Тьфу! Вот же ж...
Блин, о чём я думаю? Дурацкие мысли. И дурацкие киношки...
Как можно найти этот мозг в сети свидетелей? Найти их школу? А где они окопались? Где сидят их главные? В каком месте? В Храме Света? Где-то там, куда попасть нельзя!
Что Вираг рассказывал мне об этом? Что я читал сам? О чём они вообще писали в книге «Свет во тьме»? Что рассказывал мне отец обо всём этом?
Свидетели учатся десять лет в закрытом храме Мирового Света где-то в горах, и никто не знает, где. А потом их разделяют по тому, чем они дальше будут заниматься, как у нас делят студентов-медиков после определённого курса по будущим специальностям. Вот и свидетелей так, после десяти лет, кто в охрану, кто просто в Отцы-свидетели, кто в Синие Лучи, а кто в главные – в Верховные Лучи... Их немного совсем, как отец говорил, ими становится всего один из нескольких десятков. Вот они-то и знают всё о зеркалах в этом мире, все тайны и секреты, они имеют к ним доступ, и, скорее всего, это уже старики.
Так рассказывал мне когда-то отец. И это было давно. Я как сейчас помню, мы сидели с ним в одной комнате, в его соларе – рабочем кабинете – и разговаривали. Горел камин, мы пили вино, вернее, пил отец. А я тогда ещё не особо доверял ему, помнил, как он недавно отравил меня. И да, в тот вечер отец забрал у меня маленькое зеркало, через которое я учился разговаривать с Вирагом и с Агнес... Это было давно, словно в другой жизни.
И я так явно, так живо вспомнил лицо своего отца, когда мы прощались ещё вчера утром. Уставшего, заросшего щетиной, измученного дорогой. И я ещё спорил с ним... И в груди под сердцем как-то заныло с болью, знакомой, но как будто уже забытой. Так уже болело когда-то. Боль с тоской и печалью разлуки, точно знаешь, что расстался навсегда.
Когда? Когда я чувствовал подобное?
Точно! В прошлом году, когда я был здесь в первый раз, и мне казалось, что я никогда уже не вернусь домой и больше не увижу матери. Никогда-никогда. И вот сейчас я испытал подобную боль, но не по разлуке с матерью, а по разлуке с ним – с отцом, с графом Бернатом.