Это прощание... Не люблю прощаться. Никогда не любил. Ты не можешь знать, увидишься ли с человеком ещё раз, но прощаешься, по-простому говоришь «до свидания», будто реально встретишься. А потом оказывается, что этот человек переехал в другой город, перевёлся в другой универ, не сдал «хвосты» и забрал документы, вернувшись в свой город в области, а бывает, что и умер. Уехал на лето на каникулы и к сентябрю не появился к началу занятий, все поудивлялись и забыли, а через пару месяцев узнали совсем случайно, что одногруппник утонул в местном озере или его сбил пьяный водитель на перекрёстке. Вот и всё.
Думал ли кто-нибудь о подобном, когда просто и буднично все прощались после последнего экзамена на сессии?
Вот и я попрощался с отцом. И я и он были уверены, что скоро встретимся в Лоранде, но сейчас этот накативший страх и моё одиночество делали своё дело: я ни в чём уже не был уверен.
Так прошёл этот день и следующий, я уже съел весь хлеб и выпил воду. А к вечеру четвёртого дня встретил на берегу реки рыбаков, вернее, это были всего двое человек и один из них точно был рыбак, а вторая с ним девочка лет десяти-одиннадцати, дочка, наверное, потому что похожа была на отца. И они позвали меня к огню и на уху. Я не ел уже второй день, поэтому не стал отказываться.
Коня я стреножил и отпустил пастись, а сам подсел к огню. Девочка подала мне деревянную ложку, такую большую, что в неё помещалось несколько обжигающих и потрясающе вкусных глотков рыбного бульона. Мы черпали из котелка по очереди: сначала я, потом рыбак, а потом его дочь. И пока я хлебал из своей ложки, медленно и неторопливо жевал домашний чёрный хлеб, как раз подходила моя очередь. Я прямо опьянел от горячей и вкусной еды. Мне казалось, я ничего вкуснее не ел ни в одном ресторане своего мира.
Мы разговаривали о погоде, об урожае или просто молчали. Я смотрел на общение отца с дочерью, как просто и легко они решали бытовые вопросы: куда убрали соль, хватит ли дров до утра, чтобы не погас огонь; устраивались на ночёвку.
Мы досидели до темна, никто особо не распрашивал меня, кто я и откуда, но отец и дочь были вежливы со мной и уважительны, словно понимали, что я не простой путешественник, а аристократических кровей. Может, они поняли это по мечу на моём поясе или по тому, что я был верхом. Я понял, в этом мире конь был явным показателем статуса, как, наверное, и в годы нашего Средневековья.
Я узнал по скупым фразам, что рыбак был вдовцом уже второй год, что дома его ждала вторая жена и ещё двое маленьких сыновей. А девочку я украдкой спросил: «Не обижает ли тебя мачеха?» На что получил отрицательный ответ и мысленно порадовался. Слава Богу, не всё, как в русских народных сказках про злую мачеху и падчерицу.
Девочка улыбалась мне и с женской хозяйственностью подавала мне то лишний кусок хлеба, то кусок рыбы побольше, сама предложила мне одеяло...
Меня удивляла простота и доверчивость этих людей небогатого происхождения. Как легко они усадили меня к себе на ужин, как позволили переночевать у костра, как делились тем немногим, что имели сами. И хотя сам рыбак был молчаливым и хмурым на вид, на деле же оказался добрым и отзывчивым крестьянином.
Я спросил его о том, есть ли в их деревне свидетель. И узнал, что есть, конечно же, и в последние дни к нему зачастили товарищи, словно искали кого-то или что-то, а кого – все терялись в догадках.
Утром я собрался ехать дальше, а рыбак-крестьянин оставался ещё на пару дней на берегу. Я заплатил за хлеб и сон, и этот человек долго не хотел брать денег. А вот девочка всё крутилась возле меня, пока я возился с конём. Может, я понравился ей? Не знаю. Украдкой я подарил ей зеркальце и попросил хранить его в тайне от всех, особенно от свидетелей. Она, впервые увидев себя в зеркале, была поражена до глубины души и светилась от счастья. Я даже узнал её имя. Олла. Её звали Олла.
Я попрощался с ними и снова подумал о прощаниях. Увидимся ли мы когда-нибудь ещё раз? С этой Оллой, с её хмурым неразговорчивым отцом? Вряд ли. Скорее всего, эта встреча была случайной и всего лишь одной из...
Погода с каждым днём всё больше поворачивала на осень. Часто шли дожди, короткие, но холодные, дул стылый ветер, а с деревьев начали падать одинокие ещё, но уже окрашенные жёлтым и красным цветом листья.
Я уже и сбился со счёта, какой день я в дороге. На который из дней – точно уже и не помню – я встретил торговцев у брода и купил у них хлеба и сыра. Воду все эти дни пришлось пить из реки.