Подумав, я сделал шаг назад, и вновь занёс оружие для удара. На этот раз для рубящего. Клинки вновь послушно окутались ярко сверкающей багровой пеленой. Взмах рукой. Вновь я не заметил вообще никакого сопротивления материала. Только вот на этот раз я сильно пожалел об ударе, поскольку мне пришлось спешно отбегать от падающего дуба. Когда дерево с треском рухнуло на асфальт, я ещё пару секунд стоял на месте, а потом подошёл ближе. Да, ствол был перерублен по всей толщине. И вновь на месте среза остался столь характерный след деструктора.
— И как это понимать? — прошептал я.
"Теперь ты должен быть предельно осторожен. Ибо этот предмет может погубить оба наших мира." Вспомнились мне недавние слова Мора. И я очень сомневаюсь, что подобное оружие ближнего боя способно "погубить оба мира". Но и судя по реакции Мора, он явно не преувеличивал. А это может значить только одно: у этой штуки есть ещё функции, о которых я не знаю. И судя по всему, их много.
К слову, в отличии от поверхности двузубца, кристаллизованная материя была глянцевой, а потому, глянув на гладкий срез ствола дерева, я заметил и своё, чуть искажённое отражение. Метка вновь была чёрной, покрывшись теми же символами, что и "подарочек" Мора.
— И что мне теперь с этим делать?
Ответ нашёлся довольно быстро: стоило мне подумать о том, что надо куда-то деть двузубец, как он расплёлся на две ленты, покорно вернувшиеся на мою руку. Символы плавно погасли, а метка стала выглядеть как раньше.
— Допустим.
Мысленно "приказав" оружию показаться, я молча наблюдал, как оно вновь сплелось из двух, соскользнувших с руки, лент. Живой интерес напрочь избавил разум от былой настороженности, так что я начал экспериментировать.
Как итог: если метнуть двузубец, он покорно летит в цель. Если, находясь на расстоянии от него, "приказать" ему вернуться, оружие эту команду выполнит. Ещё его совершенно не обязательно перехватывать перед броском. Клинки и наконечник сами меняются местами так, чтобы клинки смотрели на цель. В то же время, если просто бросить двузубец на землю, он сам вернётся на руку безо всякой команды.
Говоря простыми словами: видимо, его нельзя просто "выкинуть". То есть, если я захочу избавиться от этой штуки (что вполне возможно), то я не знаю, как это сделать. Ещё, судя по траектории, при броске оружие летит не по параболе, как, по идее, должно, а точно в ту цель, в которую я целился перед броском. В тот момент, когда у меня возникло желание проверить, будет ли оно следовать за движущейся целью, и мысль найти для этого отражение, я одёрнул себя.
Мда. Что-то я заигрался. Да и вообще, пора в путь. Если я не найду точку перехода до наступления темноты, то мне придётся здесь ночевать. А этого я совсем не хочу. Две ленты, повинуясь мысленному приказу, резво вернулись на руку. После этого я закатал рукав комбинезона обратно, и вновь побрёл вдоль дороги, сам не до конца понимая, нахрена. Ведь, если задуматься, точка перехода может быть только там, где есть зеркала. То есть внутри жилых домов, некоторых магазинов, и складов. Я же просто бреду хрен пойми куда. Осознав это, я остановился.
Может стоило сначала пройтись по тем ТЦ, что на площади? Нет, не вариант. При наличии там точки перехода, Содружество мигом закрыло бы любой магазин. Значит, остаются дома. Осмотревшись, я понял, что при попытке заглянуть в каждую квартиру, я могу блуждать тут до старости. От этой мысли начало накатывать отчаяние.
Помнится, в академии ходили слухи, что Леонид Семёнович два года пробыл в зазеркалье совершенно один. Честно, верится слабо. Да и даже если это правда, я уже не смогу у него ничего узнать. Если не открою в себе талант медиума, конечно…
И с каких пор я стал таким циничным? На моих глазах меньше часа назад умер человек, причём человек, которого я знал, а я над этим смеюсь? Супер. Такими темпами я действительно превращусь в копию Мора. Впрочем, этими мыслями я лишь пытаюсь отвлечься. А этого делать не стоит, ибо время не резиновое.
— Чёрт, ну и как мне…
Меня прервала вспышка. Разогнавший полумрак бирюзовый свет, источник которого был у меня за спиной.
— Нашла! — радостно выдохнул знакомый голос.
Обернувшись, я увидел Юфи. Она стояла в нескольких метрах от меня, прикрыв лицо ладонями. В глазах девушки застыли слёзы.
— Нашла… — повторила она, опустив руки, и сделав шаг мне навстречу.
— Юфи… — выдохнул я, тоже начав шагать к ней.
Когда мы сблизились, никто ничего не говорил. Я просто сжал девушку в объятиях. Вновь наши лица сблизились. И на этот раз поцелуй никто не посмел прервать. Тепло нежного девичьего тела вымыло из сознания все тревоги, и печали. Всё, что было раньше, на мгновение перестало существовать, уйдя далеко на второй план. Мне больше не был нужен никто, и ничто, кроме Юфи.
— Я люблю тебя, — произнёс я, оторвавшись от её губ.
— Витя… — из глаз Юфи всё-же покатились слёзы. — Я… Я тоже тебя люблю!
Что бы ни случилось. Как бы моя судьба ни сложилась в дальнейшем, и какое бы мрачное будущее нас ни ждало, я защищу её. Что бы ни случилось…
***
Сигме пришлось приложить все свои силы, чтобы не закричать. Ибо очнувшись, она вновь начала чувствовать боль. Правда, на этот раз болела нога, рука, и спина. Вернее, отрубленное лучом деструктора крыло.
— Куда дальше? — раздался приглушённый мужской голос откуда-то из темноты.
Второй голос сухо продиктовал координаты.
— Серьёзно? — удивился первый. — Там же до точки перехода рукой подать!
— И?
— Разве не опасно? Вдруг ещё твари повылазят?
— А ствол тебе на что?
— Пятому батальону стволы не сильно помогли.
— Веди уже молча. Чем быстрее управимся, тем быстрее свалим отсюда.
— Ты прав. Мне ещё сестрёнку в лагере проведать надо.
— Ой, да убери ты эту фотографию! Сколько раз уже начальство…
Дальше Сигма не стала слушать. Она чувствовала, что быстро движется. Холодный пол под ней трясся, и дребезжал. Вокруг было что-то прохладное, и мягкое. Когда глаза Сигмы привыкли к царящему здесь полумраку, она поняла, что это было: трупы. В основном, тела отражений. Хотя, в дальнем углу кузова, а именно в кузове грузовика девушка и находилась, виднелись несколько изуродованных человеческих тел.
Попытка пошевелиться принесла новую волну боли, от чего Сигма не выдержала, и издала тихий, сдавленный стон сквозь плотно стиснутые зубы.
— Чего это там? — всполошился один из голосов.
— Проверь.
Небольшое смотровое окошко в передней части кузова с лязгом открылось. В нём показалась закрытая каской, и противогазом голова наблюдателя. Сигма старалась не шевелиться изо всех сил. Но, видимо, её выдал пристальный взгляд, направленный на человека.
— Она что, живая? — проговорил он. — Лёх, тут…
Выстрелившая вперёд левая рука Сигмы врезалась в горло наблюдателя. Три пальца-когтя со всей доступной девушке силой сомкнулись, отделив голову человека от тела. Одним прыжком подскочив к окошку, Сигма просунула в него руку, и схватила за горло уже второго наблюдателя, который сидел за рулём грузовика.
Сломанная ранее нога, видимо, не успевшая полностью восстановиться до отключения резонатора, пульсировала болью, мешая Сигме полностью сосредоточиться, из-за чего хватка вышла куда слабее, чем она хотела изначально. Но, девушка быстро поняла, что это ей на руку.
— Не останавливайся, — прорычала она, борясь с болью. — Вези нас к точке перехода.
— И что потом? — холодно осведомился наблюдатель, послушно продолживший ехать по дорогам разорённого города.
— Я уйду, — пообещала Сигма. — И сохраню твою жизнь.
Видимо, Сигме повезло, ибо наблюдатель действительно доставил её туда, куда она просила. Когда машина остановилась около неприметного жилого дома в пять этажей, водитель заглушил двигатель.
— Выходи, — приказала Сигма. — И не вздумай бежать, или брать оружие.