Фотокарточки в рамках украшают стены дома. На одних запечатлены он сам, мама и Abuela. Другие сделаны в юношестве, где он стоит рядом с другим таким же высоким мальчиком. Когда останавливаюсь перед этим фото, внимательно осматривая их, тепло Бронсона за спиной успокаивает меня.
В его голосе звучит тепло.
— Это мы с Дэниелом.
— Его лицо показалось знакомым.
— Мы всегда были неразлучны.
Смотрю на него через плечо с ласковой улыбкой, играющей на губах.
— Ты особо не изменился.
— Еще как изменился, рыжая. — В глазах Бронсона пляшет озорство. — Поправишься, и я напомню, как сильно я изменился с тех пор.
Отворачиваюсь к фотокарточкам, чтобы скрыть улыбку. Он собирает мои волосы с одной стороны и запечатлевает легкий поцелуй на плече.
— Покажу тебе остальное пространство.
Он берет меня за ладонь и ведет через кухню со словами: «Бери, что хочешь. Я не шучу, рыжая», затем мы проходим мимо кабинета, украдкой взглянув туда. После этого он показывает скромный домашний спортзал, а затем свою спальню.
Как только ступаю внутрь, внимание привлекает огромная кровать; Бронсон проходит мимо нее и направляется к открытой двери. Следую за ним, и когда он включает свет, невозможно не заметить дорогую одежду — рубашки, брюки, костюмы — на вешалках.
Но что застает меня врасплох, так это предметы женской одежды по другую сторону гардеробной. Замираю при виде этого, и меня охватывает паника. У него здесь еще есть женская одежда?
Когда взгляд цепляется за бирку, болтающейся на рукаве роскошной рубашки, и я изучаю остальные вешалки, замечая бирки, свисающие с каждой из вещи, плечи опускаются от облегчения. Но затем я совершаю ошибку, поднимая одну из этих бирок, чтобы рассмотреть ее… и чуть не случается сердечный приступ.
Срань господня. В жизни никогда не платила столько за одну рубашку!
Бросаю на него строгий взгляд, а он просто пожимает плечами.
— Большинство твоих вещей пострадало во время пожара. Я знал, что тебе понадобится новая одежда и обувь.
Показываю на одежду.
— Это до смешного дорого.
Он переминается с ноги на ногу, как будто ему неловко.
— Это качественная одежда.
Когда жестом показываю на множество туфель и сандалий, аккуратно расставленных на обувной полке, он отрывисто добавляет:
— И туфли.
— Это слишком…
— Рыжая, — вдруг перебивает он. Выражение его лица суровеет от упрямства, а губы поджимаются. — Ты же никогда не просишь меня ни о чем подобном. Просто позволь сделать для тебя что-нибудь приятное, ладно?
Мы в течение долгого времени изучаем друг друга. Внимательно смотрю на него: квадратная челюсть, едва скрытая короткой темной бородкой, что обрамляет губы, которым противозаконно быть такими пухлыми. Но именно его глаза, эти особенные, прекрасные разноцветные глаза, держат меня в плену.
Несмотря на угловатые черты, которые становятся строгими, когда он суров, это лицо я буду видеть в своих снах еще долгие годы. И даже после того, как между нами все закончится.
Он заботится обо мне и хочет помочь — осознаю, что так оно и есть. Это просто… еще одна вещь, которой мне будет не хватать: под внешним слоем преступника и убийцы, в глубине души, он хороший. У него добрая душа.
Даже если он в это не верит.
Я отчаянно дорожу каждым мгновением, проведенным с ним, ибо знаю: скоро наступит час расплаты, и он поймет, насколько я испорчена.
Он наблюдает за мной более чем настороженно, когда я приподнимаюсь на носочки. Прижимаюсь поцелуем к его губам и шепчу:
— Спасибо.
Прежде чем успеваю отстраниться, он обхватывает ладонью мой затылок, а другой рукой сжимает талию, чтобы удержать на месте.
— Не благодари меня за сущие пустяки, рыжая. — Он крепко целует меня в губы. — Если бы я знал, что ты примешь большее, то купил бы тебе дом.
— Верю. — На этот раз, когда наши губы встречаются, поцелуй оказывается нежным и таким сладким, что на глаза едва не наворачиваются слезы.
Когда он наконец отпускает меня, в бронсоновых глазах мелькает искра неопределенных эмоций. Но затем он жестом предлагает мне выйти из гардеробной.
— Позволь показать лучшее место.
Секунду спустя он ведет меня на заднюю террасу с видом на безмятежное озеро. С одной стороны, от вымощенной тротуарной плитки стоит большая гидромассажная ванна.
— Пользуйся ею, когда захочется, рыжая. — Мужчина сжимает мою ладонь. — То же самое касается и всего остального в доме.
Садовые кресла с видом на великолепную костровую чашу слишком притягательны, чтобы оставлять их без внимания, и я с громким выдохом опускаюсь в одно из них. Глядя на воду, наслаждаюсь умиротворенностью окружающей обстановки.