Как я хладнокровно совершил убийство. И она право. То было вполне заслуженно.
Целую её в щеку и быстро приобнимаю её:
— Доброй ночи, Abuela.
Она, со своего места на пороге, ждёт, пока я открою дверь, прежде чем окликнуть меня. Её голос нежен, однако в нём слышится предостережение:
— Будь осторожен, mi amor.
Киваю, прежде чем забраться в машину. Она закрывает свою дверь и выключает наружное освещение, и я выезжаю с её подъездной дорожки, направляясь домой.
Как только узнаю, кто за всем этим стоит, я доставлю дерьмо к их порогу. Их ждёт такая же обычная процедура.
Пуля промеж ебучих глаз.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Пятница
Каждую пятницу для подписания отчётов о вскрытиях, которые я в течение недели завершаю, приходит доктор Дженсен. Это не совсем легитимно, однако этот человек является оплотом общества и пользуется большим уважением, поскольку он работает здесь судмедэкспертом уже много лет.
Тем днём, когда я проходила собеседование на должность ассистента в морге, в профессиональном плане всё переменилось. Доктор Дженсен с уважением отнёсся ко мне, даже несмотря на то, что я к пришла к нему, будучи восемнадцатилеткой со средним образованием8 и обещанием быть самой трудолюбивой и надёжной работницей, которую он когда-либо встречал.
Как только я прошла девяностодневный испытательный срок и, очевидно, доказала, что у меня сильная трудовая этика, он усадил меня и спросил, каким я вижу своё будущее, работая в морге.
— Надеюсь продолжить работу здесь в долгосрочной перспективе, — осторожно ответила я.
Он сцепил пальцы, глядя на меня из-за очков:
— Что бы Вы сказали на то, если бы я предложил Вам помощь в получении необходимых степеней и сертификатов, чтобы со временем занять моё место?
Моя челюсть едва не отвисла, и он хихикнул от моего удивления.
— Я ждал подходящего момента, чтобы уйти на пенсию, но это казалось невозможным, ведь некому занять моё место.
Ласковая улыбка заиграла на его губах:
— Однако Вы всё изменили. Теперь, быть может, смогу выйти на пенсию и играть в гольф столько, сколько пожелаю, — выражение его лица сделалось деловитым, — но сначала Вам нужно подать заявление в университет. У них имеется программа, предлагающая вечерние занятия и занятия по выходным, — он замолк. — Вас это заинтересовало бы?
— Да, сэр, — у дыхание перехватило дыхание от удивления и неверия, — безусловно.
На его лице появилась довольная ухмылка:
— Надеялся, что Вы это скажете. Я вижу в Вас огромный потенциал, Джорджия.
— Большое Вам спасибо. — Я едва подавила желание пуститься в пляс по помещению от счастья. Так как, наконец-то, казалось, в моей жизни что-то налаживается.
Быть может, я доказала вселенной, что я подразумевала обещанное. Возможно, это был мой шанс всё исправить.
Стать нормальной.
Доктор Дженсен стал самым отзывчивым человеком, который когда-либо присутствовал в моей жизни. Он всегда был готов помочь мне с обучением и поздравил меня, когда я с отличием окончила бакалавриат с последующей медицинской степенью. В последнем случае, благодаря его щедрому пожертвованию университету, он убедился в том, чтобы вечерние занятия и занятия по выходным были по-прежнему доступны.
И когда настало время начать трёхлетнюю стажировку, он поговорил с властями, чтобы я могла пройти её в морге под его руководством.
Чаще всего доктору Дженсену по душе пренебрегать правилами, однако его доверие ко мне заведовать моргом без него — прерогатива, к которой я отношусь со всей ответственностью. По-прежнему не понимаю, что он в самом начале разглядел во мне, но, по-видимому, он изначально понял моё желание работать в одиночестве.
Проклятье, скорее всего, то было не такой уж неразрешимой загадкой, поскольку я либо приносила свой обед, либо заказывала доставку в участок и ела в одиночестве за своим столом, читая книжку.
— Вот и хорошо. На этом всё? — вопрос доктора Дженсена отрывает меня от внутренних размышлений.
— Да, сэр.
Положив ручку рядом со стопкой отчетов, которые мы только что просмотрели, он откидывается назад с довольной улыбкой:
— Вы прекрасно справляетесь со своей работой, Джорджия. Вы должны гордиться своим трудолюбием. Я знаю, что горжусь.
Слегка наклоняю голову, заставляя себя натянуто улыбнуться. Комплименты скользят по моей коже подобно наждачной бумаге, неуклюже и резко. Вполне вероятно, потому что прежде, до переезда сюда, я никогда не получала их.