Мне она показывает смелую, «иди-и-трахни-себя» версию. Без прикрас. Настоящую.
«Это не обсуждается. Я имею в виду то, что сказала».
Ага, она злючка. Вне всякого сомнения.
При звуке приближающихся шагов, я выпрямляюсь в своём кресле, мои глаза распахиваются. Дэниел входит в мой кабинет, но замирает, его глаза расширяются, как будто он только что увидел нечто ужасное.
— Что? — требую я.
Он ухмыляется.
— Ты. Вот что, — с озорным выражением лица он поднимает подбородок. — Ты наконец-то надумал заполучить кое-что?
Я хмурюсь.
— О чём ты говоришь?
Он садится на одно из кресел напротив моего стола.
— Ты ухмылялся так, будто тебя ожидает горячий кусочек.
Ухмылялся ли я? Я провёл рукой по подбородку. Дерьмо.
— Либо, — он растягивает слово. Мне не нравится этот блеск в его глазах. Ни, блядь, капельки. — Ты думаешь об конкретной горячей рыженькой.
Мои глаза сужаются, и я смотрю на него острым взглядом.
— Тебе что, заняться нечем, кроме как трепать языком?
Его губы изогнулись.
— Наверное.
Я издаю тяжёлый вздох.
— Какие новости?
Выражение лица Дэниела становится мрачным и волевым, что в очередной раз доказывает, почему он лучший. Он надёжен, честен и разделяет моё видение того, каким должно быть сообщество Скорпионов. Не было ни одного дня на протяжении всего этого выстраивания имени Скорпионов и нашей территории, кирпич за кирпичом, чтобы он заставил меня усомниться в его преданности.
— Самара говорит, что у неё есть некоторые сведения, однако только с тобой она будет говорить о подробностях, — его угрюмый вид отражает мой собственный. Самара была долбанной занозой в моей заднице.
Я думал, что она выкинула всё дерьмо из своей башки, но она очередная причина, по которой я держу свой член в изоляции. Девчонка опробовала один раз и решила пренебречь всем, что я ей сказал. Когда я напомнил ей, что это была одноразовая сделка, она сорвалась с тормозов. Слёзы. Нытьё. А потом самое худшее: она оборонила имя23.
Ага. Такое дерьмо со мной не прокатит. Мне похрен, кто твоя семья и скольких авторитетных личностей они знают. Я построил всё с нуля, — похоронив уёбков, которые переходили мне дорогу, на шесть футов под бетонным фундаментов, — и никто не смеет мне угрожать.
Я сжимаю свою переносицу и бормочу:
— Господи.
— Она бы сказала, что тусовалась с бандой Ти-Мани и кое-что подслушала.
Я вскидываю голову, и мой враждебный тон соответствует моему взгляду.
— Какого хрена она делает с Последователями?
Дэниел стискивает челюсть.
— Я тоже так сказал, — он пожимает плечами. — Сказала, что она пытается нам помочь. Притворилась одной из их «тусовочных штучек», чтобы подобраться к Ти-Мани.
Я обдумываю его слова в течение минуты. Мне не по себе от того, что кто-то из наших подвергает себя такому риску.
— Что думаешь?
Он медленно выдыхает, прежде чем покачать головой.
— Без понятия, что об этом думать. Похоже на глупый фортель, но мы все знаем, что она пыталась найти с тобой общий язык.
Напряжение поселяется меж моих лопаток. А я-то думал, что на сегодня я побил свой рекорд траходрома… Вздохнув, я выпрямляюсь в кресле, пытаясь подготовиться, к тому — кто знает — какое ещё дерьмо направляется ко мне.
— Где она?
— Снаружи. Парни не спускают с неё глаз.
Смотрю на часы и с трудом сдерживаю стон. Господи, как же я устал.
— Приведи её сюда. Я посмотрю, что она сможет рассказывать.
Дэниел без промедлений поднимается со своего места и отправляется за Самарой. На минуту я остаюсь в одиночестве, и мой взгляд устремляется туда, где на столе лежит мой мобильный телефон.
Мне не нужно открывать сообщение. Оно уже укоренилось в моей памяти.
«Я имею в виду то, что сказала». Я практически слышу её голос, произносящий эти самые слова с «пошёл-на-хрен» тоном.
Из коридора доносятся голоса, прежде чем раздаётся цоканье каблуков, предупреждая меня о приближении Самары.
Не знаю, почему я это делаю, но я протягиваю руку и переворачиваю телефон лицевой стороной вниз. Мне не нужны — и я не хочу — никаких отвлекающих факторов. Не могу их себе позволить. Мало того, у меня нет никакого права быть так чертовски очарованным рыжей.
Пот. Слёзы. Дохренища тонны пролитой крови. Это то, что потребовалось, чтобы добраться сюда.
Это моё наследие, и я не собираюсь им рисковать ради кого-то.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ДЖОРДЖИЯ