— Это была одна из идей, которая возникла: место, где можно собрать всех и выставить все, что они могут предложить, в одной точке. — Уголок его рта приподнимается. — Некоторые люди не верили в эту идею, но они попробовали. После того первого субботнего рынка, когда сотни людей пришли поддержать их, все было решено. С тех пор рынок был здесь каждую субботу.
Я размышляю над его рассказом.
— Тот парень, — который все организовал, который заставил их отказаться от продажи корпорациям, — он еще здесь?
Он снова хмыкает.
— Ага. Он еще здесь.
— История действительно впечатляющая. — Я отпиваю кофе и осматриваю проходящую мимо толпу. — Ты упомянул, что у него нет никаких дипломов и он не окончил колледж?
Он бросает на меня взгляд, словно ему интересно, к чему ведет мой расспрос. Я поднимаю ладонь в защиту.
— Я не осуждаю. Мне просто любопытно.
— Нет. Никакого высшего образования. — Он продолжает изучать людей, как пижонский робот в старых фильмах «Терминатор», который анализировал все. — Парень читал все, что попадалось под руку. — После небольшой паузы он тихо добавляет: — Иногда нужен отверженец, чтобы объединить людей.
Я смотрю на него со смесью любопытства и неверия.
— Парень, который все это провернул, был изгоем? — этого я не ожидала.
Он опускает подбородок в отрывистом кивке.
— Ага. Он всегда противостоял. В раннем возрасте он всех вокруг распалял.
— Ну, независимо от его «распаления», мужчина, который делает все это, чтобы помочь другим, — отличный парень, на мой взгляд.
И я действительно так считаю. Невероятно, чтобы кто-то проявил инициативу и помог своему окружению до такого уровня.
Я потягиваю кофе. Воцаряется удивительно комфортная тишина. Я думаю о мужчине, ответственном за обеспечение процветания заработка этих людей.
— Знаешь… я обязан спросить. — При звуке хрипотцы в его голосе, я поворачиваюсь в его сторону, и его глаза тут же встречаются с моими. — Почему ты не боишься меня?
Мой смешок окрашен цинизмом.
— Уверяю тебя, я боюсь. Не позволяй этому…, — я жестом показываю на свое лицо и широко улыбаюсь, — сбивать с толку. Ты очень пугающий мужчина.
Он сухим голосом проговаривает:
— Почему-то сложно в это поверить.
Я смеюсь, но смех обрывается, когда я отрезвляю себя. Слова так и просятся, чтобы их произнесли, хотя я не могу понять, что побуждает меня их озвучить.
Я переключаю свое внимание на прохожих и тщательно подбираю слова.
— Когда человек сталкивается с возможной смертью, то, как правило, перспектива встретиться с ней снова становится не такой страшной. Начинаешь смотреть на все иначе.
С трудом сглотнув, я заставляю себя встретить его взгляд без содрогания.
— Ты несомненно пугающий. Но в конце концов каждый из нас рано или поздно умрет. Некоторые просто раньше, чем другие.
Я передвигаюсь на скамейке, чтобы оказаться к нему лицом, и делаю глубокий вдох, прежде чем испустить выдох. Я делаю это скорее в надежде, что он не выйдет из себя на глазах у всех этих людей, чем по какой-либо другой причине.
По крайней мере, я заполучила стаканчик отличного кофе.
— Я должна тебе кое-что сообщить.
Он, должно быть, улавливает в моем голосе настойчивость, — а может и страх, — потому что пригвождает меня к месту своими уникального цвета глазами. На его щеке напрягается мышца.
«Просто скажи это и дело с концом, Джорджия».
Мои слова сыплются торопливо, с тревогой.
— В морге появился еще один труп, сказавший то же самое, что и другие. Это была женщина, моя ровесница. Согласно ее досье, она стала жертвой перестрелки между Последователями и Скорпионами.
Его рука, лежащая на подлокотнике скамейки, сжимается в кулак, и только сейчас я замечаю шрамы, украшающие костяшки пальцев. Черты его лица становятся суровыми, губы поджимаются.
— Да? — хотя голос у него низкий, скорее всего, для того, чтобы его не услышали, я не упускаю в нем сарказма. — Она сказала что-то о том, что это натворили Скорпионы, и том, что надо рассказать мне? — каждая мышца в его теле напрягается, в то время как ярость бурлит в его глазах.
Я сглатываю, в горле внезапно пересыхает.
— Да, это то, что сказала Самара.
На его лице мелькает вспышка боли, однако она исчезает так быстро, отчего я задумываюсь, не привиделось ли мне это.
— Расскажи мне, каким именно образом эти люди порют всякую хрень, когда они, блядь, мертвы.
Я держу свой стаканчик с кофе обеими руками и смотрю на крышку.