Сукин сын. Я запускаю пальцы в свои волосы и крепко дергаю за пряди, прежде чем отпустить их с ворчанием.
— Ну, я ценю это. — Опустив руки по бокам, я бормочу: — Не ожидал, что все это произойдет.
Очередное молчание встречает мои слова, и когда я оборачиваюсь к нему, Дэниел пялится на меня с любопытством.
— Это совсем не похоже на тебя — подвергать себя риску. Тем более с женщиной.
Он говорит правду. Я не занимаюсь подобным дерьмом. Никогда. Моя голова — та, которая на плечах, — всегда включена. Тот факт, что Джорджия сбила меня с толку, настолько, что я отвернулся от потенциальных угроз, очень настораживает.
В мыслях мелькает цитата, которую я знаю наизусть, отчего создается ощущение, словно она встроена в коре моего мозга.
«Избегать силу и поражать немощь»24.
Я повернулся спиной к потенциальным угрозам, и теперь, как бы это меня ни бесило, у меня появилась чертова слабость.
У этой слабости есть изгибы, вызывающие стояк, великолепные рыжие волосы и дерзновенный ротик, однако я не могу позволить себе любые слабости.
Дэниел хмыкает, после чего делает паузу.
— Мне показалось, что вы двое неплохо ладили какое-то время.
Я прищуриваюсь, глядя на него, сначала решив, что он умничает. Но потом понимаю, что он имеет в виду мое общение с Джорджией. Я стискиваю челюсть, не представляя, как ответить.
— Наверное, можно и так сказать. — Повернувшись и уставившись невидящим взглядом на простые палатки, я ворчливо добавляю: — Она все еще не скупится на хренову тучу нахальства.
— И тебе это нравится.
От быстрого ответа Дэниела я поворачиваю голову, устремляя на него обвиняющий взгляд. Мною овладевает оборонительный гнев.
— То, что я поразвлекался с ней, не значит, что она мне нравится.
Он медленно кивает, поджав губы. Это выглядит так, будто он борется с чертовой улыбкой. Козлина.
— Ладно. — Тон его голоса добродушный и усмиренный, что действует на нервы. — Ну, раз она тебе не нравится, может, я мог бы…
Я даже не успеваю осознать этого, как оказываюсь у него перед носом.
— Даже не вздумай, блядь.
Он отступает назад, вскидывая руки, словно сдается.
— Не беспокойся. Все равно я не заинтересован.
Я останавливаю на нем прищуренный взгляд и выдавливаю из себя слова, сжимая челюсть.
— Тогда какого хрена ты напрашиваешься?
Его губы подергиваются.
— Да так, просто мысль.
— Ну так выкинь ее из головы.
— Будет сделано, босс.
Я смотрю на него еще немного.
— Итак, что ты хотел мне сказать?
Его поведение меняется, выражение лица становится мрачным.
— Я нашел кое-какую видеозапись, на которую ты, возможно, захочешь взглянуть. Оказывается, у Самары была хрень с датчиком движения для видеонаблюдения за дверным звонком. Единственное что, видео обрывается примерно в то время, когда, по их словам, она умерла.
Мои мышцы напрягаются от удивления.
— Не может быть.
Дэниел кивает.
— Да. Подумал, что тебе стоит взглянуть. Возможно, ты заметишь что-то, что я упустил.
— Пойдем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Я позволила главарю банды сделать мне куни.
На людях. На долбанном фермерском рынке!
Между ног все еще пульсирует желание, и я гадаю, не поймут ли окружающие, чем я занималась, просто взглянув на меня.
Мое лицо пылает, и я уверена, что покраснела от стыда. К этому добавляется и чувство удивления, потому что я никогда не испытывала ничего подобного.
Я никогда не ощущала себя захваченной поцелуем. Страстью мужчины. И, конечно, я не схожу с ума и не думаю, что я ему действительно нравлюсь, но он дал мне понять, что я для него, по крайней мере, одна галочка в графе.
Кожа между ног кажется странной, словно ее чем-то слегка поцарапали, и я не сразу понимаю, почему.
По той же причине чувствительны некоторые места около рта и ключицы. Я прежде никогда не испытывала жжения от бороды, а теперь… без понятия, как к этому относиться.
Внутри меня разгорается коллизия: стыд за то, что я позволила преступнику делать со мной непристойные вещи, да еще и на людях, борется с низменным желанием, умоляющим меня повернуть назад и поинтересоваться, когда мы сможем повторить это представление.
Я бреду в оцепенении, пока мое внимание не привлекает большое пространство под навесом, заставленными ящиками с книгами. Бесчисленное множество книг, судя по корешкам, практически манят меня.