Он высокий, с длинной всклокоченной светлой бородой, его волосы прикрыты изрядно поношенной кепкой с логотипом «Pabst Blue Ribbon».
Мужчина слегка наклоняется, чтобы посмотреть на меня, и я заставляю себя встретить его взгляд. Что бы он ни увидел на моем лице, черты его лица смягчаются.
— Вы собираетесь покалечить меня? — мои слова вырываются с резким, прерывистым вздохом.
Он качает головой, не разрывая зрительного контакта со мной.
— Нет, мэм. Я здесь, чтобы узнать, что с Вами случилось.
— Кто-то подрезал меня на светофоре. — Моя грудь вздымается сильнее от нарастающей паники. — И мое заднее стекло… — В горло сдавливает, и я задыхаюсь.
Он протягивает свободную руку ладонью, его тон мягкий.
— Ш-ш-ш. Теперь все будет хорошо, мэм.
Отстраненно я наблюдаю, как мои пальцы отпускают руль, и я вкладываю свою руку в его. Как только моя ладонь соприкасается с его, я словно ощущаю его сострадание.
— Вот и все. Сконцентрируйтесь на мне, договорились? Можете назвать свое имя?
Его ладонь теплая и успокаивающая. Я выдавливаю из себя ответ, звучащий машинально.
— Джорджия. Джорджия Денверс.
Кто-то кричит на другом конце телефона, и он морщится, прежде чем пробормотать:
— Ладно. — Затем он опускает телефон. — Помощь уже в пути, Джорджия. — Его карие глаза излучают сочувствие. — Меня зовут Шон. Почему бы Вам не рассказать о себе? Чем Вы зарабатываете на жизнь?
Я заставляю себя дышать ровно, но даже мои слова звучат ребристо, когда вырываются наружу.
— Работаю в морге.
Удивление озаряет черты его лица.
— Черт. Вот уж не ожидал такого.
С моих губ срывается слабый, лишенный юмора смешок. Он открывает рот, чтобы задать еще один вопрос, однако его прерывает звук приближающегося на большой скорости автомобиля.
Я напрягаюсь, мои глаза округляются, а страх подступает к горлу.
— Они вернулись!
— Нет, нет, нет. Джорджия. Взгляните на меня. Он приехал на помощь, клянусь. Я его вызвал.
Я удерживаю его взгляд, молясь, чтобы не навлечь на себя неприятности по глупости. Он продолжает говорить успокаивающим тоном:
— Не сводите с меня глаз, договорились? Теперь Вы в безопасности, обещаю.
Машина останавливается позади моей, и через долю секунды раздаются шаги. Я невольно крепче сжимаю руку Шона.
— Все в норме, Джорджия.
Мужчина останавливается рядом с тем местом, где стоит Шон. Сначала я вижу темные джинсы и черные ботинки, а затем скольжу взглядом по расстегнутой рубашке-поло. Он наклоняется, и я встречаюсь с пронзительными зелеными глазами. Поначалу его изучение кажется мне агрессивным и ледяным, словно он решает возненавидеть меня с первого взгляда.
Я отвожу взгляд от него и умоляюще гляжу на Шона.
— Мне показалось, Вы сказали, что теперь я в безопасности. — Я бросаю еще один быстрый взгляд на другого мужчину, прежде чем мой голос понижается до отрывистого шепота. — Он выглядит так, будто хочет причинить мне боль.
Шон бросает проницательный взор на мужчину, а затем снова поворачивается ко мне.
— Может, я быстро поговорю с ним, хорошо? Просто посидите здесь. — Он сжимает мою руку, прежде чем пытается высвободить ее из моей смертельной хватки.
Если бы я не была потрясена и не испытывала страха, то смутилась бы. Моя рука опускается на колени, и я пялюсь на нее, как зачарованная. Я улавливаю лишь обрывки его разговора с другим мужчиной.
«…стреляли по колесам…».
«…разнесли заднее стекло вдребезги…».
«…не заметил номеров. Только слышал визг шин…».
— Джорджия? — я вскидываю голову, услышав Шона. — Я просто открою заднюю дверь и посмотрю на повреждения Вашего окна изнутри, идет?
— Идет. — Господи, мой голос звучит так слабо и беспомощно, что мне ни капельки не по душе.
Задняя дверь распахивается за моей спиной, сопровождаемая словами: «Что за пиздец?». Уши улавливают звук разлетающегося стекла, после чего внезапно наступает тишина.
Напряжение снова накатывает на меня, и я с трудом втягиваю носом воздух в легкие.
— Пидарасы. — Это единственное слово произносит другой мужчина своим низким, свирепым рыком. — Ему это нисколько не понравится. Нисколько.
Еще одна долгая пауза повисает в воздухе, прежде чем мужчина появляется рядом с моей открытой дверью. Он слегка наклоняется, упираясь одной рукой о крышу. На этот раз, когда наши взгляды сталкиваются, его глаза становятся теплее. Все еще настороженные, но уже не такие холодные, как раньше.