Концентрируюсь на своём автомобиле. Он сияет, как маяк свободы и безопасности, а не как банальное условное обозначение белого надёжного транспорта.
Меня охватывает паника при звуке приближающихся шагов. Ускорившись, готовлюсь пробежать оставшееся расстояние до машины, как вдруг меня хватают за запястье и разворачивают лицом к мужчине, которого я только что бросила в закусочной.
Стоит мне взглянуть на его лицо, всё снова повторяется. Словесный понос.
— Ох-х, ты злишься, — наклоняю голову в сторону, недоумённо гляжу на него. — Почему ты злишься? Откровенно говоря, не могу представить, как кто-то может быть зол, особенно после здешних потрясающих кофе и еды.
Он нависает надо мной; от него исходит злоба тяжёлыми гнетущими волнами.
— Думаешь, это круто — исчезать после того, как наговорила столько дерьма?
Прикладываю усилия, чтобы мой голос не дрогнул.
— Слушай, я просто подумала, что было бы правильным сообщить тебе, — поднимаю руки в знак капитуляции. — Вот и всё. Ничего больше.
Его глаза буравят мои, он выглядит так, будто хочет содрать с меня кожу.
— Пытаешься сказать мне, что двое из моих людей, — наклоняется ближе, в его голосе звучат угрожающие нотки, — которые мертвы, могли быть убиты?
— Пожалуй? — уклоняясь от ответа. — Не знаю. Всё, что я знаю, кое-что просто… не имело смысла.
Стальной взгляд изучает мои черты, прежде чем он откидывается назад и складывает руки на груди.
— Объясни.
Чертовщина. Ты осознавала во что потенциально ввязываешься, напоминаю себе. Теперь передо мной стоит человек, который может запросто помешать уехать. Или даже жить, судя по тому, что я читала в интернете.
Пока я рыщу в своём мозге ответ, который удовлетворит его, от нервного возбуждения я выпаливаю:
— В их лёгких что-то было, но образец был незначительным, чтобы выявить что-либо конкретно.
Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, прежде чем произнести то, что прокручивала в голове по дороге сюда.
— Так или иначе, я подумала, что ты захочешь узнать на случай, если угроза всё ещё существует, и они действительно были убиты.
Мои плечи немного расслабляются после того, как я сказала всё, что хотела.
— Ита-ак… было миленько, — указываю в сторону закусочной. — У вас тут отличное местечко. Поздравляю. Теперь мне лучше уехать.
Делаю шаг к своей машине, когда он говорит:
— Не так быстро, рыжая.
Повторяя его позу, я скрещиваю руки и одариваю его мрачным взглядом.
— Вау. Как оригинально. Не слышала этого, ох, знаешь, около миллиона, а то и больше, раз в своей жизни.
Мои волосы, казалось, всегда наводили людей на мысль, что меня можно окрестить прозвищем по цвету.
Спойлер: нет.
— Говоришь, что Наоми и Лео могли быть убиты? И я могу быть в опасности?
Раздражённо фыркаю.
— Да! Может сменим тему?
Его выражение лица становится непреклонным, а тон ледяным.
— Откуда, на хрен, мне знать, что ты не работаешь с полицией, чтобы попытаться уличить меня?
— Я не работаю с полицией, — стремлюсь к сдержанному тону. — Работаю в морге. Вот и всё.
Предпринимаю попытку отойти от него.
— Не работаешь с полицией, и думаешь, что Наоми и Лео были убиты. — Он озвучивает это как утверждение, а не вопрос.
Я пялюсь на него.
— Ты собираешься повторить всё сказанное мною?
Напряжённые линии очерчивают его губы.
— В тебе есть некоторое нахальство.
Наклоняю голову и прищуриваюсь.
— Хотя это не прозвучало, как комплимент, я сочту за таковой.
Мужчина завораживающе прищуривает глаза и излучает явную угрозу.
— Ты пришла побеседовать со мной о двух погибших людях. — Он подходит ближе, наседая. — Явилась прямо на территорию Скорпионов.
Вздёргиваю подбородок, принуждая себя сохранять спокойствие, выдерживая его взгляд. Полная решимости не поддаваться запугиванию, я прибегаю к своей надёжной черте — сарказму, дабы сориентироваться в напряжённых условиях.
— Неужели этот пересказ необходим? Чувствую, что ты можешь вести этот разговор целиком в одиночку.
— Если тебе достанет мозгов, ты не вернёшься. — Проницательные карие глаза сверлят меня, а губы сжимаются в тонкую жёсткую линию. — Тебе здесь не место, рыжая.
Тебе здесь не место… Его реплика эхом отдаётся в моём сознании, но память воспроизводит её иным голосом, в котором значительно больше яда, чем в его.
Тебе здесь не место… Когда-то эти же слова прозвучали грубым, едким голосом, пока я была вынуждена терпеть невыносимую боль.