Если этот человек был важен для Бронсона, возможно, я смогу найти информацию о том, кто его убил.
«Но ты снова это сделаешь. Однажды ты уже нарушила свою клятву».
Я издаю разочарованный стон, борясь с собой.
«Но, возможно, это поможет Бронсону…».
С этой мыслью я затаиваю дыхание и подношу ладонь в перчатке над телом мужчины.
— Как… — я замолкаю, поспешно меняя вопрос на другой: — Кто тебя убил?
Долгое мгновение ничего не происходит. Тиканье больших часов, установленных на дальней стене, отзывается эхом в тишине. Я медленно убираю руку и с облегчением выдыхаю воздух из легких.
Снова взяв в руки скальпель, я готовлюсь продолжить свою работу. Но прежде чем острый металл соприкасается с его плотью, его тело сильно сотрясается.
Словно робот, он сгибается в талии, садясь на мой стол для вскрытия, и по моему телу пробегает дрожь, а по венам разливается страх.
Глаза мужчины быстро моргают, прежде чем он поворачивает голову и смотрит на меня. Или, по крайней мере, кажется, что он смотрит на меня. Трудно сказать из-за мутной пленки, которая облегает его глазные яблоки.
Те слова, что сначала вырывается из его уст, звучат бессвязно. Все, что мне удается, — это застыть на месте, глядя на мертвое тело, которое я оживила.
— Бронсон сотворил это. — Он бормочет что-то еще, чего не разобрать. Затем он повторяет: — Бронсон сотворил это.
От его слов кровь в моих жилах стынет. Бронсон убил его?
Прежде чем я успеваю задать еще один вопрос, мужчина откидывается назад, плюхаясь на стол. Я выжидаю долгую минуту, мое дыхание сбивается в резкие, прерывистые вздохи. Затем я протягиваю руку и осторожно закрываю ему веки.
Это сделал Бронсон. Бронсон убил кого-то. Мало того, он убил человека, который, очевидно, состоял в его банде.
Мои ноги трясутся, а мышцы трепещут, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. Блядь. Так бывает всегда, когда я оживляю кого-то или что-то. Это истощает мою энергию.
Я часто размышляю, не истощает ли это и моих жизненных сил.
Каким-то образом мне удается выдержать процесс вскрытия, хотя требуется вся сила воли, чтобы удержаться в вертикальном положении. Мои руки все еще периодически дрожат, и мне приходится несколько раз приостанавливаться, чтобы прийти в себя.
Когда я наконец заканчиваю работы, то громко и протяжно выдыхаю. С самого начала я понимала, что Бронсон, скорее всего, убийца, несмотря на то, что ему никогда не предъявляли обвинений за эти преступления. Но для меня этот факт подобно пощечине.
Пощечине, напоминающей о том, что я неоднократно ввязывалась в стычки с хладнокровным убийцей.
Более того, я начала испытывать к нему симпатию.
Закрыв глаза, я опускаю подбородок. Все это началось из-за того, что я не смогла сдержать свою долбанную клятву.
Мне некого винить, кроме себя.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
БРОНСОН
Пальцы подрагивают от желания потянуться за телефоном.
— Важного звонка ждешь?
Я перевожу взгляд на нее. Сегодня на ней фартук с вышитым на нем именем — «Анхела». Привычный цветастый платочек туго завязан на голове, лишь два коротких локона у висков пытаются выбиться.
Чувствуя досаду, провожу рукой по волосам.
— Не совсем. — Я надеюсь получить сведения о том, что кто-то из ребят наткнулся на ценную информацию, но этого пока не произошло.
Знание того, что тот, кто подверг рыжую опасности, все еще на свободе, сковывает мышцы в напряжении. Я все улажу, причем быстро. Это не совсем обычно, отчего срывает крышу.
От мысли, что ей больно или страшно, складывается ощущение, словно кто-то переехал мое сердце грузовиком. Я точно знаю, что тот, кто стоит за этим безумием, заплатит. Я сам за этим прослежу.
Анхела доливает мне воды, зная, что я пью не больше двух чашек кофе. Впервые я испытываю искушение попросить еще кофеина. Господи, так и подмывает попросить ввести кофеин внутривенно, ибо с тех пор, как я покинул дом рыжей в пятницу вечером, я не спал почти всю ночь, пытаясь докопаться до сути.
Когда мой телефон загорается от входящего звонка, я едва подавляю желание выругаться, когда номер на определителе оказывается не тем, который я хотел увидеть. Я слежу за Джорджией, и, если он звонит, значит, произошло что-то, требующее уточнений.
Я быстро отвечаю:
— Кортес.
Он тихим голос сразу же приступает к делу, что резко выделяется на фоне гула, звучащего по ту сторону провода, и звуков звонящих телефонов.