— Боже мой, Алекса! Это ты?
— Да, это я, товарищ «Татра»!
— Ты ошибаешься, я только выполняю его поручения.
— А кто же тогда «Татра»?
— Это удивительно ловкий человек. Вчера вечером он пустил под откос эшелон с гитлеровцами… Как ты попал сюда? Как себя чувствует летчик?
Алекса рассказал сестре о своем разговоре с отцом и о том, как он встретился с летчиком. Он хотел расспросить Лиду об отце, но вошедшая во двор девушка в белом халате помешала ему.
— Кто это? — спросил Алекса.
— Анна Крупова, сестра из госпиталя, — ответила Лида.
— Что ей здесь нужно?
— Видно, окна следит за мной, узнала, что меня вызвал к себе майор Мюллер, и ревнует…
— И ты пошла к нему?
— Наша борьба здесь отличается от той, которую ведете вы там, в горах. Но ты за меня не беспокойся! Я уже не глупая девчонка. Ступай через комнату мамы и выйди через черный ход. Но будь осторожен, за нашим домом следят. Смотри, чтобы тебя никто не заметил, ведь все думают, что ты умер четыре года назад. Через час у выхода из села, под камнем у 64-го километра, ты найдешь записку. Маме не говори ничего. Это приказ товарища «Татры». В дверь постучали.
— Да, пожалуйста.
Вошедшая в комнату девушка была чем-то встревожена. Ее тонкие накрашенные губы дрожали. Глазами она обшарила всю комнату.
— Что случилось, Анна?
— Ничего, госпожа доктор. Дайте мне, пожалуйста, ключи от ящика с медикаментами. У больного на 26-й койке поднялась температура.
— Пожалуйста, Анна. — Лида протянула ей ключи. Сестра, вся дрожа, схватила ее за руку и начала целовать.
— Что с тобой, Анна?
— Не понимаешь? — Анна едва сдерживала рыдания. — Уже неделю майор Мюллер не ходит ко мне. Из-за тебя!
— У меня и мысли такой не было…
— Я люблю его, понимаешь? — По лицу Анны потекли слезы.
— Нет, Анна, это не любовь. Любить — это значит быть голодным, но не есть, умирать от жажды, но терпеть, изнемогать от усталости, но идти вперед.
Весь этот разговор внимательно слушал Мюллер, уже давно стоявший на пороге комнаты. Как только женщины заметили его — они сразу смолкли. Анна смотрела на него широко раскрытыми глазами. Мюллер недовольно поморщился.
— Вы здесь?
Лида решила выручить Анну:
— Она пришла за ключами от шкафа с медикаментами.
— Я приказал вызвать ко мне только фрейлен Лиду. А вы идите, — грубо сказал он Анне.
Анна продолжала смотреть на Мюллера и, лишь увидев, что он своим стэком указывает ей на дверь, поняла, что ее гонят.
— Marsch! Marsch!… Schnell!…
Шатаясь, она вышла из комнаты. Мюллер захохотал. Лида с презрением смотрела на него, насмешливо улыбаясь. Мюллер, прекратив смеяться, уставился на нее.
— Вы самая очаровательная девушка Словакии! — воскликнул он.
Лида едко заметила:
— Вы, господин майор, как видно, не особенно знаете географию нашей страны. Сейчас вы находитесь в Моравии.
— А может быть, вы меня поучите географии? — сказал Мюллер и подошел к ней, стараясь поймать ее руку. Лида пожала плечами:
— Я же не учительница, а врач, господин майор.
— Да-а, мне нравится ваша больница…
— Не так уж она хороша. После того как было сожжено настоящее здание больницы, мы помещаемся в школе.
— Ничего не поделаешь, война…
— Да, война, но не с больными и ранеными…
«Как смеет эта девчонка критиковать нас, немцев?»
— Не кажется ли вам, фрейлен Лида, что вы слишком дерзки. Вы забываете, что мы здесь хозяева.
— Относительно, — сорвалось у Лиды.
— Как, относительно?
— …Относительно чего вы меня вызывали, герр майор? — нашлась девушка.
Довольный тем, что поставил ее на место, Мюллер начал:
— Видите ли, доктор, в чем дело. Я себя неважно чувствую, страдаю бессонницей. Не принесете ли вы мне вечером снотворного?
Лида задумалась. Может быть, это ловушка? Может быть, он узнал о том, какие у нее планы на эту ночь? Что бы там ни было, нужно сыграть свою роль до конца.
— Вечером у меня много перевязок. Я освобожусь только после двенадцати. Впрочем, это и к лучшему, отец и мать будут уже спать… Мне не хотелось бы, чтобы они меня видели!
Мюллер был страшно рад. Он не ожидал, что так скоро уговорит Лиду.
Вот что значит быть хозяином, он попытался обнять ее, но Лида, улыбаясь, отстранилась.
«С каким удовольствием я дала бы ему пощечину!» — подумала она.
Церемонно, надувшись, как индюк, Мюллер поцеловал ей руку.
— Помни же, дорогая, я тебя жду!
Как только Лида вышла, в комнату вошел Ганс. Майор насвистывал веселый мотив из «Бель ами». Ганс был тоже доволен: ночью он пойдет к официантке Ильзе.