Во-вторых, думалось мне, подобная тактика могла бы показаться свидетельством слабости: мол, кто не может преодолеть трудности собственными силами, напрямую, тот и прибегает к хитренькой такой подляночке, к трусливым подтасовочкам… Я имею в виду, против самого провоцирующего это могло бы обернуться, потому что как раз ощутили бы внутренне эту слабину и перестали б его бояться, так и попал бы он где-нибудь в лихой оборот. Но такое могло произойти с кем другим, только не с Высиком. От этого невысокого, коренастого, на воробья похожего офицера всегда веяло ощущением силы и, как ни странно, в моменты его не особенно честных шуточек такое впечатление только усиливалось. Надо было видеть его в такие моменты — невольно вспоминалась былинная строка «И он шип пустил по-змеиному»: так он пружинисто приседал, то ли к быстрому выпаду готовясь, то ли вприсядку пуститься собираясь, такими неожиданно пустыми и стеклянными становились его глаза, что любому наяву мерещилось, будто он слышит холодное змеиное шипение, и мурашки пробегали по коже.
— Скажите… — Калым перебил Высика, а потом чуть замялся. — Скажите, а вы не боялись, что своей «подставой» спровоцируете большое и кровавое побоище в один из ближайших дней? Ведь вам бы отвечать пришлось, если бы резня — на вашей территории — крупным смертоубийством закончилась…
Высик усмехнулся.
— Видишь ли, — проговорил он, — побоища между ними и так происходили каждый день, и до кровянки, и до смертоубийства. И порождались эти побоища из, если хочешь, взаимного доверия, из веры в то, что это — их личное дело, и никто в нем властей замешивать не будет. Я знал, что, как только ляжет между ними тень взаимного недоверия, — они, наоборот, начнут сторониться друг друга. Участие в драках и право получить честный нож в брюхо — это награда за то, что с властью не сотрудничаешь. Вот такой, понимаешь, парадокс моего жизненного опыта. Уловил? Если уловил, то поехали дальше.
…Парень на улице заругался матерно, медленно приходя в себя, и, когда из тьмы донеслось конское ржание, заорал:
— Ребята, на помощь, меня мент держит!.. Меня фабричные с ремесленными на пару продали и вас всех сдают!..
— Эй, начальник, Гришку отпусти! — проорал кто-то из темноты.
Ну, тут, как ты понимаешь, взялся за гуж — не говори, что не дюж. Я сперва этому Гришке рукояткой «Вальтера» по черепу врезал, чтоб хлопот с ним не было при разборке с его приятелями — тем более что впереди уже силуэты конных замаячили, и к забору вместе с ним отступил — и очень вовремя: сзади, оказывается, тоже несколько человек на лошадях же подбирались.
Я заранее положил себе, что буду крут с ними не только до предела, но и сверх допустимых пределов. Надо было их оглоушить — хоть жестокостью, хоть чем. И я выстрелил, точненько в руку одному из них попал — как и метил, — и парень вылетел из седла.
— Эй вы! — заорал я. — Я и вполуслепую, и на звук вас всех положу. Я в разведке и не в таких передрягах бывал.
Увидев, что они замялись, я продолжил:
— Гришку вашего я все равно в участок доставлю, и никто мне тут не помеха. А хотите по-хорошему — выберите посланца, и чтоб был в участке через полчаса. Я хороший подход понимаю и с теми, кто не вредничаст, всегда договориться могу. От вас зависит, поладим мы или нет. А теперь дорогу очистите, не то вам всем хуже будет.
Действовал я, конечно, — прокурору не попадись, но я уже понял, что лучше в первый день один добрый удар нанести, чтобы потом все шло как по маслу, чем изо дня в день одну и ту же кашу расхлебывать.
В общем, дорогу мне они нехотя освободили, и я, доставив парня в участок, запер его в одной из трех наших камер — полуподвальных таких комнаток с зарешеченными окнами. Сел я за стол в своей приемной, ночник зажег, закурил папиросу.
И очень быстро появился посланец от конокрадов. Здоровый парень такой. Вошел неуверенно. Конечно, вся ситуация ему в диковинку была.
— Меня послали спросить у вас, чего вы хотите, — проговорил он, поняв после наступившей паузы, что я разговор не начну.
— Хочу я малого. Чтоб все у меня в районе тихо и спокойно было. И в этой истории с ворованными лошадьми хочу разобраться. В общем, если договоримся, то, пожалуй, друга я вашего выпущу. А про этого, раненого, не стану рапорт подавать, что ранен при нападении на сотрудника милиции.