Они объезжают весь бассейн по кругу. Даничка с волочащимися по земле ногами держит одной рукой Илюшу за майку, а другой размахивает, будто бы хлестая коня. Я опять ныряю под воду, и на дне слышны звуки, как наездник и конь взвизгивают от радости взаимодействия. Вылезаю из воды, ложусь на нары, вокруг пальмы, солнышко и океан.
И ты хочешь «перевоспитать» природу? Хочешь загнать волны эмоций в бутылки? Попробуй! Вся природа стремится к жизни и выживанию, совершенно тебя не учитывая. Что же делать? Хотя бы согласовывать свою жизнь с требованиями природы. Воспитывать детей «сообразно природе» и обучать их играючи?!
Спустя полчаса я повела обоих наездников на водопой.
Только перед самым отъездом я выпустила плененную волну из бутылки на берег. На белом песке образовалось голубое пятнышко от лазурного красителя, но набежавшая вода реальных волн моментально всё смыла и понесла назад в океан. Через секунду вобравшая её молодая волна скрыла и всё смешала, и не осталось никакого следа от мексиканской микроволны.
При въезде в Америку из Мексики все заполняли таможенные декларации и отвечали на вопрос: что они вывезли из Мексики? Стоящий передо мной мужчина написал: «шум», а я написала: «пустую бутылку».
Двухъярусная кровать
В России мне представлялось воспитательное благополучие: для двоих любимых сыночков иметь двухъярусную кровать! Они лежат вместе в одной комнате: на одном ярусе — Илюша, на втором — Даничка, а мы читаем для них книги, беседуем, целуем, ласково говорим: «Спокойной ночи!»
И вот в Америке сбылась моя мечта! Только мы въехали в свой первый дом, сразу же заказали для детей двухъярусную кровать. Привезли новенькую, пахнущую сандаловым деревом двухъярусную кровать. Всей семьёй принялись свинчивать, скручивать, устана–вливать. Дети весело бегают вокруг и радуются: Илюша, видимо, мечтает каждый день делать Данилке внушения, а Данилка просто веселится сам по себе. Как только кровать собрали и установили маленькую лестницу на верхний ярус, Данилка моментально забрался наверх и там расположился. Лежит на верхнем ярусе, наклонил голову и посматривает на Илюшу сверху. Захватил первый. Илюша, посидев на нижнем ярусе, понял, что наверху лучше, и начал ворчать, что он не хочет спать под Данилкой, а тоже хочет наверх. Мы предложили кинуть жребий — кому где лежать. Даничка отказывается бросать жребий: вдруг верхнее место достанется Илюше, а он хочет быть только наверху.
Я ласково прошу:
— Илюша, уступи верхнее место Данилке.
— Нет! Я тоже хочу наверх!
— И я!
— Нет! Только я!
Ну, что делать?
— Давайте по очереди — одну неделю Илюша внизу, а потом Данилка?
Это предложение принимается.
Неделю мы продержались относительно спокойно и мирно. Как только пришла очередь поменяться местами и Данилке нужно было освободить верхнее место, он стал придумывать различные уловки, чтобы остаться наверху. Он выдумал, что у него наверху висят «стикеры» без которых он не может спать, что внизу ему мешает свет от лампы. Даничка отличался логическим своемыслием и находил своеобразные причины для своего комфорта.
С уговорами и увещеваниями: «ты же обещал!», обращаясь к его же принципам, удалось спустить его вниз. Но не прошло и пяти минут, как из их комнаты стали раздаваться совсем не мирные звуки. Мальчики устроили потасовку непонятно из‑за чего. Подушки летали с одного яруса на другой, из подушек сыпались пух и перья. Двухъярусная кровать дрожала под натиском наших дорогих мальчиков. Пришлось вмешаться. Они еле–еле угомонились.
В следующую ночь я подкупила Данилку банкой селёдки, которую он обожал. Наевшись, он бесшумно уснул на нижней кровати. Но через день подушечные бои возобновились. Воспитательное благополучие сохранялось, пока Яша читал им книги и рассказывал истории. Как только они оставались вдвоём на разных уровнях кровати и если Даничка не засыпал от историй, начинались ночные сражения и разногласия, слышимые на весь дом. Они бились из‑за каждого пустяка. Кровать шаталась, и дрожали картины на прилегающей стене, я опасалась, как бы они не свалились на головы рассорившихся союзников.