Но почему, интересно, они забыли, как в детстве путешествовали за второе небо? – задумчиво спросила Анатолия. Кто знает, развела руками Милана. А почему вон Марк забыл про них? Почему вообще люди забывают о таких вещах? Возможно, кто-то не хотел, чтобы они об этом помнили. Возможно, они сами в какой-то момент захотели об этом больше не помнить.
Потом они снова летали вдвоем с Никой. Она была ему рада, но казалась более обычного погруженной в себя.
Прощаясь ночью, Марк не выдержал.
– Я скоро уеду. Домой, – признался он. – Значит ли это, что мы больше не встретимся? Мы когда-нибудь сможем снова полететь вместе ко второму небу?
Ника обняла его. Сможем. Второе небо – это не небо над Москвой или каким-то другим городом. Второе небо – оно над любым местом, где бы ты ни был.
На следующий день после обеда у Егора вдруг резко подскочила температура. Марк и Зоя не могли ни на минуту отойти от сына, которого постоянно рвало и тянуло на унитаз. Пришедший врач диагностировал пищевое отравление, прописал антибиотик и активированный уголь и какую-то еще дрянь. Вечером температура поднялась до 39 градусов. К ночи ее удалось немного сбить, и Егор смог, наконец, уснуть, но он то и дело просыпался и просил пить.
Марк не находил себе места оттого, что не имеет возможности даже никак предупредить своих друзей, но оставить сына в таком состоянии он не мог.
На следующий день Егору стало чуть лучше, он даже немного поел. С наступлением вечера Марк поймал себя на том, что непроизвольно посматривает на часы, но, взглянув на Зою, увидев ее изможденное лицо, он предложил ей поспать, пообещав, что посидит с сыном, пока она отдыхает.
Наступила суббота. Егор проснулся уже почти здоровым, но был слаб – два дня болезни сильно его измотали. Он с аппетитом позавтракал и сказал, что хочет на море. Зоя решила, что небольшая прогулка по свежему воздуху должна пойти ему на пользу. Они посидели в тени, глядя на тихий прибой, Марк читал сыну «Трех мушкетеров», Зоя молча смотрела на водную гладь и купающихся туристов, облокотившись на плечо Марка. Ближе к полудню стало припекать, и они вернулись в номер.
Подойдя к окну, Марк в очередной раз оглядел небо. Там ли они сейчас? Удалось ли им? Что нашли они по ту сторону второго неба? Какие чудеса открылись им?
Егор чувствовал себя отлично, и Марк спросил у Зои, не против ли она, если он пойдет навестит своих друзей. Зоя не стала возражать и сказала, чтобы он передавал им от нее привет. Может быть, он познакомит ее с ними до их отъезда?
Когда Марк добрался до дома на окраине, он уже порядком взмок. Рубашка была насквозь мокрой от пота. Поднявшись на чердак, он не нашел там ни единой души. Сквозь проем в крыше било жаркое палящее солнце, и Марк присел на один из лежащих на полу матрасов, оттащив его в тень. Как давно они ушли искать свое новое небо? Он прождал пару часов, и постепенно его стало охватывать неприятное, тревожное предчувствие.
Полчаса спустя он уже не находил себе места. Спустился вниз, вышел на улицу. Может, они уже вернулись и просто отдыхают где-нибудь еще? В сквере? Но нет, он был уверен, что они там, наверху. Он еще только учится ходить, сказала ему Фани при их последней встрече. Ничего, пусть так.
Он оттолкнулся от земли и стал подниматься. Впервые рядом с ним больше никого не было. Это даже не столько пугало, сколько давило чувством отчаянного одиночества. Он приблизился к границе между первым и вторым небом, которая сегодня была прозрачной, практически незримой и бросил свое тело вверх.
Космос был столь же прекрасен, как и раньше. Марк двигался уверенно, чувствуя, что его контроль над собственными перемещениями вырос с прошлого раза. На долю секунды ему даже захотелось полностью отдаться окружающим его бесконечным просторам, летать от звезды к звезде, от одного звездного скопления – к другому, какое безмерное множество совершенно удивительных мест ждало его! На миг он почти забыл, зачем он сейчас здесь.
Второе небо. Где следовало искать его грань? Во все стороны простирался космос, ни конца, ни края ему не было, никакой границы, никакого предела, никакого рубежа.
Как они возвращались на землю? Направляя себя «вниз», но это «вниз» не могло быть описано ни физиком, ни геометром. Это было какое-то внутреннее «вниз», и, может быть, не «вниз» вовсе.
Марк попытался найти обратное ему свое внутреннее «вверх». Это «вверх» должно было быть созвучным тому направлению, которое вело его с земли ко второму небу. И ему показалось, что там, внутри себя, ему удалось за что-то зацепиться. Не закрывая глаз, он смотрел внутри себя туда, куда глазами он достать не мог. И ему показалось, что звезды, кометы, туманности немного померкли. Туда. На краткий миг мир вокруг стал внезапно плоским, сжатым до плоскости над его головой, на которую словно бы чьей-то кистью были нанесены светила и созвездия, и он толкнул себя ей навстречу. Это было как пробивать головой корку льда на замерзшем озере. Его окатило безумно холодной волной, и одновременно Марк почувствовал испепеляющую боль, как будто бы от бесчисленных порезов, мгновенно вспыхнувших по всему телу. Тело ли это было? Что осталось от его тела? Где-то внутри разорвалась бомба, вспыхнуло солнце, и Марк погрузился в темноту.