Через некоторое время мы обзавелись превосходными подпусками. В Ветлужском магазине оказалась жилка сечением 0,35 и кунцевские крючки. Подпуска с пс.водкамп из этой жилки и великолепные крючки служили нам весь сезон, н на них было поймано много самой разнообразной рыбы. Кстати, следует сказать, что жилкой 0,35 мы оснастили и спиннинги, укладывая на шпульку но 70 м. Ловили без поводков, поймали более двухсот щук, и случаев "перекусывания" жилки у нас не было. Обрывы, правда, были довольно часто, но обрывали щуки, которых не удержала бы и жилка 0,5. Зато облегченные катушки работали выше всяких похвал.
У очень живописного и последнего на правом берегу села Каменка, километрах в двадцати пяти от города Ветлуги, мы приобрели еще две лодочки, и с удовольствием расстались с плотом.
Местный кузнец сделал для лодок легкие сбалансированные весла. Лодка с хорошими веслами- залог всех радостей и успехов рыболова.
Отказ от плота был связан с некоторыми лишениями: мы уже не могли в пути пользоваться динамиком, как это было до сил пор.
Попробуйте заставить спокойно спать рыболова, которому расписали заветные места, хотя бы они были и на краю света. О таких местах узнали мы в Ветлуге. Против самого города - озеро Керово, из которого можно попасть в огромное Кумышево, речку Прость, снова озера: Драпнчное, Сумки... этак километров шестьдесят-восемьдесят таежными старицами. Озера и речки образовали сплошную цепь с рукавами, трубами, хомутами, лабиринтами тростника, камышей. В смысле рыбы-край непочатый.
Попасть в эти места на плоту было нельзя, и мы уже было смирились с этой мыслью, как вдруг узнали, что совсем недалеко от нашей стоянки есть "труба" в старицу. По ней мы и решили поехать втроем, чтобы вернуться затем к стоянке рекой-сверху или снизу.
На Ветлуге повелось мерить "дорогу" песками, наверное от плотогонов. "Труба" лежит против второго песка от Каменки.
В нее и нырнула наша лодка. В узкой щели был зеленый полумрак от нависших кустов. Бешеное течение, лодку несло - держи шапку!
Проток выходил в тихую старицу под древним Шамановым бугром. Отсюда можно было ехать как вверх, к Ветлуге, так и вниз, к Боярке. Мы повернули вниз. Места пошли безлюдные, только дважды встретили мы людей: старик, ботая, загонял рыбу в сеть, да подростки с кордона "Январь" цедили бредешком к речке Сеплас многочисленную там речную миногу.
По левую сторону старицы стояли стены бора, а сама старица напоминала бусы из горловин и омутов. Рыбы здесь сказочно много, и рыба к блесне жадная. Щуки и окуни не давали опомниться: блесну они хватали мгновенно. Попадали нам щучки, от которых, как говорится, мороз проходил по коже. С ними не было никакого слада: они шутя рвали даже толстую жилку. Как только остались целыми наши спиннипговые хлыстики!
Путь до устья старицы был полон волнений, огорчений и вспоминается, как хороший сон.
Па Ветлуге нас прихватил попутный катер н домчал белой ночью к стоянке под Каменкой.
Ветлуга текла отсюда по середине словно бесконечной поймы, петляла по ней точно во хмелю. Плыли-плыли днем, а вечером нередко находили вблизи костер, оставленный нами день или два иазад.
Селения здесь лежали далеко. Добыть червей было трудно, сохранить в жару - того трудней. Главной насадкой служил хлеб.
11а него мы ловили много хорошей рыбы подпусками. Смесь хлеба с сухим "речным шелком" хорошо держалась на крючке даже, на быстрине, к тому же язи и сороги клевали с ним заметно охотнее.
Уровень воды в Ветлуге менялся часто и резко, а в прибыль рыбу не поймаешь. В одну из прибылей мы попробовали ловить на "рыбий пирог". Чем привлекал рыбу похожий на табачную пыль, пахнущий рекой и тиной порошок? За дни прибыли воды мы так привыкли перебирать пустые крючки подпусков, что были приятно удивлены, когда на них после насадки "черной магии"
ходуном заходили рыбы. Да и рыба отборная. Много лещей и язей нс попали в наши подсачки, но и те, что попали, были отменно иеликн. Оказалось, что и в прибыль можно неплохо ловить рыбу.
В дни бесклевья на реке мы заходили в озера, которых здесь не перечесть.
Остановились мы как-то в устье реки Варваж. В клеве было затишье, но недалеко от реки лежало большое и глубокое, правильной круглой формы Кольцо-озеро. Попали мы на него в жор.
Сначала дня два брала щука, правда, небольшая, ловля которой просто утомила нас. Другая рыба не попадалась. Вероятно, всегда бывает так в озере и в реке: когда щука жирует, окуни прячутся.
Наелась, "заснула" щука,- у окуней начинается пир горой.
Тут-то мы их и половили. Ловля эта несколько отличалась от обычной. Окуни преследовали малька в гуще водорослей и скапливались там. Обычная блесна навивала на себя жгут трав, мутила воду и распугивала хищников. Мы ловили окуней зимними блеснами, опуская их с удилищ в окна. Окуни хватали блесенки немедленно, крупные, бойкие. Мы намерены были перетащить сюда лодку, но жор прекратился, окуни перестали чавкать в травах н ничем не соблазнялись.
Сенокос был в самом разгаре. Луга звенели косами и пахли соками увядающих трав. К нам приходили часто "осматривать", поговорить, послушать радио. Вечерами собиралась молодежь, попеть, поплясать. На Ветлуге народ простой, приветливый, веселый. Нас многие принимали за цыган. И правда: на ветру да на солнце мы так загорели, что признать в нас своих могли бы только в Эфиопии.
Остановились мы против речки Валгаевкн. В червях мы уже не нуждались: нам приносили их колхозники в любом количестве.
На подпуски стала попадаться стерлядь. Однако не часто, и мы всюду искали бабку или пескозобов (вьюны) - лучшую приманку для стерляди.
Недалеко отсюда протекала река Шуда, большой приток Ветлуги, Мы прослышали, что в пасынковых ручейках Шуды водятся пескозобы. Туда мы и отправились вдвоем с большой частой корзиной и ведром.
В пути нас застала редкая по силе гроза, которая задержала возвращение к стоянке.
Ливень замутил реку. Когда мы наживляли подпуска, вода была мутна, как молодой квас. Утром мы не сняли ни одной стерляди. Живцы, посаженные неумело, оказались снулыми. Для ловли стерлядей выбираются самые мелкие рыбки, крючок осторожно заводится за дужку нижней губы и жало его направляется вниз.
Яры, под названием Югары, считаются рыбными; мы добросовестно облавливали их, но не имели никакого успеха. Весьма возможно, что клева не было из-за паводка.
Так, по "большой" воде спустились мы до речек Бархатиха и Ужгур. Ровные, как стол, раскинулись луга на правобережье.
Не было им конца-краю. Только в прозрачные утра на горизонте золотились далекие холмы с игрушечными деревеньками. Нигде не клевало.
Наконец, вода стала спадать, когда мы подплывали к знаменитому Баклыкову яру. Уж и хорошо было здесь! За белыми песками заречья виднелись лесистые холмы - Лялины горы, правый берег был обрывист. Всюду уже стояли зарудевшие стога пахучего сена. Утра были туманные, зори ясные, пропали комары.
Мы не успели еще обжиться, когда увидели трех людей, тащивших из лугов к реке лодку. У них было десятка три щук, пойманных на "животки" в две зори. Уловом они остались недовольны.
Когда же мы пришли на озеро - оно было в двухстах метрах от берега,- в первый же заброс блесну взяла хорошая щука. Мы начали облавливать озеро в четыре спиннинга. Началось такое, что и рыбакам снится не часто. Щуки и большие окуни точно ждали нас. Это было похоже на \тар.
- Подсачек! Подсачек! - волновались ловцы.
Известно, что рыболовы не варят уху из щуки, особенно озерной. А мы сварили и не понимали, почему нежное, вкусное мясо щуки не в почете.
Вечера на реке! Чем-то похожие и отличимые один от другого, неповторимые, как и все в природе. В долине курился туман. На вершинах сосен медленно истлевали закатные лучи, текли огненными ручьями и гасли в росе трав. Над пустынной .поймой стелились еле уловимые тени сумерек, и в потухающем свете возникали четкие, чернеющие стены стогов.
Рыболовов часто караулят всякие "осечки". Утром ловить на озере нам не пришлось: ночью на него приехали рыболовы. Приехали издалека, и мы решили, что мешать им не следует - ведь можно заняться заливом, который в сущности еще не был нами разгадан.