— Пока все правильно, как будто…
— Нет ничего удивительного, что ни в амбулаторию, ни в больницу он не обращался. С какой стати оставлять след, да еще нарываться на нежелательные расспросы? Ему нужен врач, который сделал бы ему перевязку на дому. И кажется, такого врача я вам сейчас назову…
— В самом деле?
— Да. Ведь я сам из этих мест. И в городе бывал часто. Знаю многих жителей… Ну, так вот. Проживает тут один старичок — по фамилии Власюк, Пал Палыч, как зовут его здешние обыватели. Был он когда-то земским врачом, потом, после революции, служил в городской больнице… но давно уже ушел на покой, хотя и продолжал иногда практиковать на дому. Среди горожан он довольно популярен. Он оставался в городе при немцах, хотя, правда, с ними не якшался…
— А сами вы видели когда-нибудь этого Власюка?
— Конечно, видел.
— Какое же впечатление он производит?
— Трудно сказать… Старичок, как старичок. Даже весьма добродушный на вид.
— А где живет?
— На Мельничном бугре… это такой переулок, на берегу реки. У него собственный домик, сад…
— А он вас тоже знает?
— Я думаю.
— Вот и отлично. Будет вполне естественно, если именно к нему вы обратитесь за помощью… перевязать руку.
Томилин с минуту молча глядел на майора, потом, сообразив, весело хлопнул себя по коленке.
— А ведь это идея! Но как же быть, ведь рука у меня уже перевязана врачом…
— Придется снять повязку и перевязать самим наскоро… У меня есть в запасе индивидуальный пакет. Но прежде необходимо привезти сюда Цигурова… Пусть Гриша слетает на вокзал, а заодно заедет в комендатуру, узнает, нет ли чего нового. А мы пока обождем тут… Незачем разъезжать по городу и обращать на себя внимание.
В ожидании, пока вернется машина, Грачев и Томилин уселись у дороги, в тени старого вяза, подле разрушенного до самого фундамента домика.
Утомленный дорогой, старший лейтенант подложил под голову полевую сумку и почти тотчас же задремал. Клонило ко сну и майора, но он пересиливал себя; как ни казался мирным окружавший их пейзаж, надо было соблюдать осторожность.
«Посмотришь кругом, — думал Грачев, — ну так бы и запел: хорошо, светло в мире божием… А как подумаешь, что в этом самом божием мире шляются где-то такие вот мерзавцы… или притаились, выжидая… И сколько гадостей могут еще натворить, если позволить им безнаказанно разгуливать по нашей земле! Нет, нельзя, чтобы такие могли жить! Пусть мы покончим с Гитлером… Они найдут себе новых хозяев. А то и так, в одиночку, будут пакостить, вредить, отравлять воздух… из зависти, из человеконенавистничества или, черт их знает, по каким еще побуждениям своей темной души… Нет, шалишь, дружок, не выгорит твое дело! Всех выловим, всех… и тебя в первую очередь».
И он еще раз перебрал в уме всю цепь умозаключений, построенных им, начиная с папиросы, найденной около убитого парня-подводчика, и кончая следами крови на опавших листьях, там, в лесу, на перекрестке двух дорог.
Все звенья этой цепи крепко держались одно за другое. Оставалось еще неясным, кем был беглец, ускользнувший во время облавы, и под чьим именем намерен он укрыться. Но и на этот вопрос майор Грачев рассчитывал получить ответ после допроса захваченных в лесу немцев и полицаев и справок, которые должен навести его помощник — капитан Иванов. Одно было несомненно: это один из тех, кто служил захватчикам, и обезвредить его они должны, во что бы то ни стало.
Приближались сумерки, когда вдали послышался шум мотора, и из-за поворота выскочил на дорогу «виллис». Через минуту машина поравнялась с развалинами домика. Из нее выпрыгнул разведчик Цигуров. Подойдя к Грачеву, он подал ему запечатанный пакет.
Майор быстро прочитал донесение и тронул за плечо крепко спавшего подле него Томилина.
— Вставайте, товарищ старший лейтенант! Новости!…
Тот мгновенно открыл глаза и приподнялся, опершись здоровой рукой о землю. Сна — как не бывало.
— Знаете, за кем мы с вами охотимся? Это Юхим Горобец, один из немецких ставленников. Ему удалось ускользнуть во время занятия города нашими частями. Оказывается, в последнее время он скрывался где-то в районе Лубян. Приметы его известны, и Иванов уже дал указание установить наблюдение на вокзале.
— А документы… Кто был убитый?
— Пока неизвестно. Но все равно: мы знаем, что у него отпускное удостоверение военнослужащего, находившегося на излечении. Кроме того — свежая рана на руке. Так что, как видите, зверь у нас обложен, и надо только не выпустить его за линию флажков… А теперь навестим нашего Пал Палыча. Гриша довезет нас до Мельничного бугра, а там пойдем пешком. Вы скажете, что ослабели от потери крови и поэтому зашли к нему… а не в больницу. Кстати, мой совет: расстегните заранее кобуру вашего «ТТ».