– Не буду, – явно дав понять, что не очень-то доволен столь откровенным предательством, ответил я своему воину.
Пряча улыбку, которая просилась на лицо. Помню я удивление своего отца, когда случайно рассказал ему о том, что мои ребята больше боятся жены лорда де"Марк, чем нас с ним. А потом свое, когда он неожиданно согласился с тем, что страшнее женщины может быть только другая женщина.
– Ну и что ты думаешь? – совершенно другим тоном спросил у меня лорд, когда мы подошли к самому крыльцу.
Я, в ответ, усмехнулся. Они с Тианой кого угодно могли ввести в заблуждение своими непонятными взаимоотношениями. И мы все им в этом помогали. Но… ни у одного из нас никогда не возникало сомнений по поводу того, что именно их связывало. Кошка, вопреки сложившемуся об анималах мнению, ни разу не дала усомниться в том, что она нисколько не жалеет о потерянной ею свободе. А Арадар как-то вполне серьезно заметил в разговоре со мной, что готов был нести на себе проклятие и дальше, только бы его возлюбленная оставалась рядом с ним.
И огорчало его лишь одно: у него никогда не будет сына. Как ни странно, это его сожаление разделала и Тиана. Несмотря на то, что по указу надевшего корону Анжи, право наследования в роду де"Марка теперь передавалось по женской линии.
– На розыгрыш это не похоже. Алекс, конечно, любит пошутить, но не таким способом.
– Вот и я так думаю, – согласился со мной Арадар. – И Тиана от беспокойства места себе не находит. Она хоть и старается не показывать этого, но я начал замечать, как она вздрагивает, стоит только появиться гонцу с вестями.
И словно подтверждая его слова, решетка внутренних ворот поднялась, впуская всадника на взмыленной лошади, в котором мы все без труда узнали Теразара. А на крыльцо дома, кутаясь в тончайшую белоснежную шаль, выбежала Тиана, встревоженный взгляд которой стал чуточку спокойнее, стоило ей увидеть меня.
Тиана
Три с лишним года пролетели, как один день. И в нем я ни на мгновение не пожалела, что произнесла брачные клятвы. И хотя мне не раз приходилось становиться свидетелем того, как ничем непримечательные будни разрушали то, что завязывалось в напряжении и тревоге неординарных событий, нас с мужем это миновало. А может, слишком многое пришлось нам пережить, слишком от много отказаться, чтобы не ценить то, что мы в итоге получили.
Арадар оказался нежным мужем, в котором, к тому же, прекрасно сочетались гибкий ум и твердость характера. И если первое помогало ему избегать ситуаций, в которой кто-то из нас вынужден был бы уступить, отказавшись от собственной, кажущейся незыблемой позиции, то второе не давало оснований воспринимать эту гибкость, как слабость.
Я же… В первое время мне это казалось странным, но затем я поняла, что возникнув единожды чувство ответственности с неохотой отпускает попавшую в его сети жертву. И пусть жертвой я себя не считала, это не отменяло того, что я ощущала ответственность не только за Алекса, что было объяснимо, но и за мужа. Впрочем, с подоплекой этого тоже было все понятно. Его зверь сумел покинуть свою клетку благодаря моей кошке. И хотя я была уверена, что теперь так оно и будет, не могла не допускать, что выбери я свободу и откажись от уюта под крышей его дома, и снежный барс снова окажется запертым произнесенным когда-то проклятием.
Но вряд ли бы все это имело значение, если бы я не любила Арадара. А я его любила. С таким неистовством, на которое никогда не считала себя способной. Однако это нисколько не мешало мне время от времени показывать свой норов. И едва ли я ошибалась думая, что ему это доставляет не меньшее удовольствие, чем мне.
И была в нашей с ним безмятежной жизни лишь одна тема, которую мы оба старательно избегали. Как только я пришла в себя, заключив сделку с Оком, потребовала от мужа немедленно вернуться в его замок. Возможно, это выглядело как трусость или неблагодарность, но… я не могла заставить себя встретиться с дедом и не желала видеть бабушку. Я не чувствовала за собой вины и не упрекала князя в том, что все именно так случилось, но… Я не могла и не желала.
Лишь надеялась на то, что наступит тот день, когда мне удастся справиться со своими чувствами.
Из всех своих родичей я виделась только с двумя. Ренард, которого я могла искренне пожалеть, если бы он не был настолько сильным, чтобы не нуждаться в моей жалости решил, что встречи с одной кошкой ему в жизни мало и влюбился в мою двоюродную сестру. Так что Раила время от времени заглядывала к нам. То вместе с ним, когда ей удавалось выбросить из головы все те бредни о собственной свободе, которые нам настойчиво вбивались в детстве. То одна, когда граф де"Эстелар забывал данное ей обещание и заговаривал о браке. И тогда она сбегала из его замка, перебираясь к нам, чтобы повозиться с маленьким котенком. Мне кажется, она просто пыталась разобраться, какой из двух вариантов жизни нравится ей больше.
И хотя она бывала и во владениях князя тигров, при мне об этом никогда не заговаривала. Лишь она, да Ингвар понимали, что свое решение я должна принять сама.
Вторым из моих родственников был Рауль. И опять это касалось Ренарда. Мне трудно судить, что и когда связало оборотня и хранителя, но их вместе с Терзаром и Дамиром, с которым я неожиданно быстро подружилась, частенько видели вместе. А когда на трон взошел Анжи, то два графа, один из которых теперь носил титул герцога, стали при нем советниками, сблизившись еще и по делам королевства. А мой дядя представлял при дворе оборотней.
В отличие от Раилы, Рауль несколько раз делал попытку примирить меня с дедом. Хоть я и пыталась ему объяснить, что нельзя примирить то, что не ссорилось. После очередного такого разговора, когда я разрывалась между осознанием его правоты и невозможностью сделать то, о чем он меня просит, его из каминного зала, где это все происходило в присутствии еще двоих свидетелей, вывел Ингвар. Не знаю, о чем беседовал с оборотнем демон, но больше дядя меня такими разговорами не смущал. И, что показалось мне несколько странным, выглядел довольным.
Но какой бы счастливой я себя не осознавала в последнее время, тень тревоги не давала мне полностью насладиться своим состоянием. Правда, я ошиблась предполагая, что предчувствия, которые меня иногда посещали, связаны с хранящимся у Сирана Оком. Оказалось, что виновен в моем волнении Алекс.
Вопреки его словам и нашим предположениям, отношения у них с Вертой не сложились. И это было тем более странно, что их тянуло друг к другу. Дракон при виде моей белокурой подружки превращался в бесшабашного влюбленного мальчишку, вызывая невольную улыбку у тех, кто оказывался очевидцем такой метаморфозы. А Верта… Она и так была прелестна, в такие же минуты буквально расцветала, становясь похожей на сказочную принцессу.
К сожалению, не только на сказочную. Ее кровный брат, став королем, признал ее статус по праву рождения. И это несмотря на то, что и мой муж и оба новоявленных советника его от этого отговаривали. Отношение дракона к ответственности было всем хорошо известно и в том, чем все это закончится, никто из нас не сомневался.
Именно это и произошло. Маркгаф Алекс Сэнт"Эри был рад взять в жены графиню Верту Араск, но оказался не готов связать свою жизнь с ненаследной принцессой. У той же недостатка в желающих ввести ее в свой дом не было. Но, хотя ее возраст подходил к тому, когда на незамужнюю даму, какого бы положения в обществе она не была, смотрят косо, Верта не торопилась дать надежду кому-нибудь из своих многочисленных поклонников. Все еще надеясь, что Алекс образумится и поймет, что ее титул для их счастья помехой не является.
И вот когда я, посмотрев на мытарства своей подруги, решила серьезно поговорить с драконом, тот исчез. Причем при таких обстоятельствах, которые всем нам показались очень странными.
В это утро, не дающая мне покоя тревога, сжимала сердце особенно сильно. Лишь ненадолго отпустив, когда я увидела появившуюся во дворе четверку во главе с Ингваром. Этот демон превосходно умел создавать о себе весьма неправильное представление, но я-то знала, что повесой и любителем весело развлечься он только выглядит. Хотя… этот образ мне очень нравился.