– Дорогая, – сказал я, – по-моему, нужно поскорее наложить швы на эти порезы. Собирайся, мы сейчас поедем и отыщем врача.
У меня был знакомый хирург.
– Разве ты не хочешь узнать, что со мной случилось? – пробормотала она сквозь полотенце.
– Тебя ограбили, – предположил я. – Что они забрали?
– Ничего.
– Значит, тебе повезло, – заметил я.
– Ты называешь это везением? – Она чуть было не рассмеялась. – Нет, меня никто не грабил. Мне передали сообщение.
– Что? Какое сообщение?
Она отняла от рта полотенце и процитировала:
– Скажи своему дружку, чтобы он не лез в наши дела. Пусть держится от них подальше. Ясно?
«Ого, – подумал я. – Должно быть, я задел кого-то вчера в Сандауне и у него сдали нервы».
Дерек расхаживал около кушетки и спросил, не стоит ли ему позвонить в полицию или вызвать «Скорую помощь».
– Никакой «Скорой помощи» нам не надо, – отказался я. – «Скорая помощь» непременно отвезет нас в отделение несчастных случаев, где мы будем долго ждать дежурную медсестру, а потом наблюдать, как неловко она вдевает иголку в нитку и кое-как зашивает рану дрожащими после выпивки и драки руками. Нет уж, спасибо. Ты его видела? – спросил я.
– Нет, – отозвалась она и пояснила: – Он схватил меня, подкравшись сзади. И, во всяком случае, на нем был шарф или шапка-ушанка.
Общение с полицией отнимет у нас массу времени, а бесконечные расспросы вряд ли помогут найти негодяя, не грабившего свою жертву. Он напал на Марину вовсе не для того, чтобы его сразу поймали.
– Нет, в полицию мы тоже не станем обращаться, – заявил я. – Давай, дорогая, позволь мне вытереть тебе лицо, и садись в машину. Нам пора ехать к моему врачу.
– Подожди. Сперва я должна подняться и зайти в квартиру.
Я собрал окровавленные полотенца, помог ей встать и взял за левую руку. Но она тут же высвободила ее.
– С тобой все в порядке? – встревожился я, подумав, что у нее есть и другие ушибы.
– Я себя прекрасно чувствую. – Она не без лукавства улыбнулась мне. – Ты и сам увидишь.
Я поблагодарил Дерека, ставшего свидетелем нового инцидента. «От этих Холли только и ждешь сюрпризов. С кем, с кем, а с ними не соскучишься».
Мы сели в лифт и доехали до четвертого этажа. Теперь ее порезы просто сочились кровью, а щеки немного порозовели. Кризис миновал.
Марина прошла в спальню и достала из туалетного столика маникюрные ножницы.
– Ты не мог бы принести мне чистый пластиковый пакет из ящика на кухне? – попросила она.
Я отправился туда, нашел несколько полиэтиленовых пакетов для сандвичей и отдал ей один.
Меня удивила ее просьба, и я поинтересовался:
– Что ты будешь делать?
– Я поцарапала ему шею. – Марина вновь улыбнулась распухшим ртом. – И, возможно, у меня под ногтями застряли обрывки его кожи.
– Умница. Но, вероятно, нам все-таки имеет смысл заявить в полицию?
– Нет, – возразила она. – Я хочу, чтобы этого подонка судили за убийство Хью, а не за нападение на меня.
Она подстригла свои изящные, удлиненные ногти на левой руке, аккуратно сложила обрезки в пластиковый пакет, подровняла укороченные кончики и приобщила ножницы к собранному материалу.
– Я могу выявить в лаборатории его ДНК, но нам нужно поторопиться, пока эти кусочки не засохли. Не знаю, удастся ли мне что-нибудь обнаружить, но почему бы не попробовать, – сказала она.
– После визита к врачу, – заупрямился я.
– Нет, до него. Я пробуду в институте совсем недолго.
– Ты уверена, что мне незачем звонить в полицию? – насторожился я. – Они бы проверили ДНК по национальной базе данных.
– Повторяю, Сид, никакая полиция нам не поможет. И не спорь со мной. Мы всегда успеем отдать им результаты ДНК, если, конечно, их получим. А я не желаю терять еще несколько часов в отделении полиции. Там черт знает какие врачи – они будут тыкать мне пальцами в раны и ничего не сделают. Нет, благодарю, с меня хватит. – Она взяла в руку пластиковый пакет. – Пошли, нам пора.
В мире скачек без медицинских услуг обойтись невозможно. В первую очередь они требуются жокеям, и к тому же регулярно. Жокея со сломанными костями необходимо вылечить. Разумеется, операции избавляют от тяжелых травм, но дело не только в этом. Наездник обязан как можно скорее вернуться в седло. Жокей, не участвующий в скачках, ничего не зарабатывает. Ему платят за выезды. Не будет выездов, не будет и денег. Он сам себя обеспечивает, и никакие бюллетени ему не положены.