Но все-таки Люська была счастлива. Пусть урывками, пусть не перманентно — но по-настоящему счастлива. Она вообще полностью отдавалась своей любви, жила только ею. Без любви у нее не получалось ни работать, ни есть, ни спать. Ей необходимы были чувства Андрея, как двигательная энергия, как постоянная подпитка. И он действительно любил ее. Но… карьеру любил еще больше.
А затем, как в банальных слезливых мелодрамах, жена Андрея забеременела и подарила ему наследника, отрезав тем самым мужу — окончательно и бесповоротно — все пути к отступлению. Люська осталась у разбитого корыта. Она очень тяжело переживала их разрыв, и только знакомство с Димой Ангелом помогло ей со временем окончательно залечить раны. Впрочем, Андрей долго еще трепал ей нервы, не оставляя окончательно в покое, подобно собаке на сене. Он даже стал причиной сильнейшей ссоры между Димой и Люськой, и она до сих пор не могла ему этого простить.
— Тебя, наверное, удивил мой звонок, — проговорила Люська. Андрей кивнул:
— Это еще мягко сказано…
— Мне нужна твоя помощь, — Люська не собиралась разводить сантименты и потому перешла прямо к делу. Андрей снова сдержанно кивнул:
— Я весь внимание.
— Ты, наверное, в курсе, что сейчас происходит с Димой?
— Ну, в общих чертах наслышан, — осторожно отозвался он.
— Так вот. Мне нужен эфир — твое ток-шоу, посвященное Диме… Необходимо реабилитировать его в глазах общественности.
Андрей, задумавшись, некоторое время барабанил пальцами по столу.
— Боюсь, это невозможно, — с искренним сожалением произнес он наконец. — Генеральный зарубит идею на корню. Ангел же сейчас — изгой, не мне тебе объяснять… Никто не захочет с ним связываться.
— Не принимается, — спокойно отозвалась Люська. — Андрей, я не спрашивала тебя, возможно это или нет. Я сказала, что мне НУЖЕН эфир. И ты мне его устроишь…
— Ты пойми… — начал было Андрей, но, наткнувшись на ее взгляд, запнулся и не стал продолжать фразу.
— За шкуру свою испугался? — холодно спросила Люська.
— Ну зачем ты так… — он покачал головой. — Я не за себя боюсь, а за то, что эту передачу изначально не допустят к выходу в эфир. Я же все темы своих программ отдаю на предварительное рассмотрение… Их обсуждают… Выносят решение…
— У тебя передо мной должок, Андрей, — тихо напомнила ему Люська. — Забыл? Так вот, долги нужно отдавать… Если, конечно, ты не собираешься всю жизнь оставаться подлецом и сволочью.
Он изменился в лице.
— Подумай хорошенько, — подсказала ему Люська, — как сделать так, чтобы эту передачу пропустили в эфир?
Андрей снова надолго погрузился в размышления.
— Что, если посвятить программу журналистской некомпетентности и продажности? — предложила Люська, не вытерпев. Андрей вытаращил глаза.
— Но как это увязать с Ангелом?
— Да очень легко. Приглашаешь в студию авторов особо скандальных материалов о Диме… Ну, там, к примеру, Алену Жигулину из «Московского экспресса», еще кого-то — разумеется, из самых популярных СМИ… И пусть все они, глядя Диме в глаза, повторят вслух все то, что писали в своих заказных статейках. Я, со своей стороны, как девушка Димы, ну и как журналистка, само собой, могу выступить с опровержением этих мерзких слухов.
— Идея неплохая, — вынужден был признать Андрей, — но для отвода глаз руководства и гостей программы нужно придумать какую-то другую тему… Не так грубо, не в лоб — продажные, некомпетентные… О! — взгляд его загорелся энтузиазмом первооткрывателя. — А что, если поставить главной темой ток-шоу вопрос доверия аудитории к СМИ? И пригласить — опять же, чтобы не вызывать ненужных подозрений — еще пару-тройку известных журналистов, непричастных к Диминой травле. В начале светски поговорим о том о сем, посетуем на то, что настоящих профессионалов в журналистике осталось мало… Ну, а потом и поднимем тему Ангела.
— Идет, — согласилась Люська. — Но это нужно организовать как можно скорее.
— Через месяц, не раньше, — отрезал Андрей. — И учти, это — самое ближайшее время, на которое ты можешь рассчитывать. У меня план программ вообще расписан на полгода вперед.
— Месяц — это долго, — Люська тоже была категорична. — Две недели, максимум…
— Люсь, ну ты без ножа меня режешь! — укоризненно произнес Андрей. Люська серьезно взглянула на него.
— Ты не понимаешь. Человека вот-вот загрызут. У нас каждый день на счету.