Было очевидно, что этот мужчина точно настроен решительно. У нее в солнечном сплетении что-то мелко затрепетало, словно тонкие крылья бабочек… или робкая надежда?
Но разве Дана не слишком взрослая, чтобы в сказки верить…
— Уже поздно для любых громких заявлений. Начало первого ночи, — очень разумным и уравновешенным тоном, пусть и подпорченным дрожью, заметила она, не глядя ему в глаза.
И самой противно стало: как отмороженная какая-то! Ему не отвратительно все это слушать разве? Неужели и такая привлекает его? Себя Дана раздражала…
Как от этого «пай»-гена избавиться? Как позволить себе самой стать истинной? Другим помогает, а себе не может…
Бессильный вздох этого раздражения вырвался из прикушенных губ, больше на стон или всхлип похожий. Зажмурилась, прижав руки к лицу.
— Дана! — Данил вновь к ней рванул, тут же обняв с невыносимой силой. — Девочка моя!
Как так возможно?! Сколько лет порознь, а с лету друг друга улавливают и понимают.
— Почему ты никогда не боишься, Данил? Не колеблешься? — сама не поняла, как это с губ сорвалось? С чего вдруг решилась спросить то, что со времен школы мучило?
— Боюсь. И часто. Только не могу себе такого позволить. Права больше на сомнения или промедления не имею. И так сколько времени уже потерял, — Данил как-то кривовато усмехнулся. Непривычно, незнакомо. И обнимал крепко, согревая и успокаивая…
Его запах ей даже сладость начавшейся весны перебивает! Только Дане все равно было сложно избавиться от страха, ему довериться. Да и не объяснил же еще ничего.
— Слишком многое на кону для меня стоит. То, чему я теперь в полной мере знаю цену. Та… — его взгляд дает и без слов понять, что о ней сейчас говорит.
А ее все сильнее трясет! Сколько всего случилось! Слишком много времени разделяло их. Годы!.. Почему только сейчас появился, если, и правда пытался ей что-то доказать? А если бы она замуж вышла к этому моменту?
Хотя и понятно, если посмотреть на то, кем он стал, — такого положения за пару месяцев не достичь, особенно, коли теперь не врет и по-честному всего добивался, своим упорством и силой, а не так, как раньше…
— Надо домой ехать, — как трусишка, возможно, отвела взгляд.
Прижалась лбом ему к плечу. Вздохнула тяжело, давя все еще неясно откуда вылезшие всхлипы, хоть и не плакала вроде. И отойти от него надо было, если откровенно. Зачем все усложнять? И без того невыносимо, уже который год нарывает в груди незаживающая рана.
— Хорошо. Ты права, зря я напираю, — было так неожиданно услышать от Данила подобное, что Дана даже голову вскинула, уставившись ему в глаза.
Те блестели хитрым отсветом. Уже явно что-то у Казакова на уме… Она же великолепно знает, насколько этот мужчина горазд на планы и придумки, тот еще стратег! Тут его мало кто мог переплюнуть.
— Данил… — будто предостерегая, тихо одернула.
— Не волнуйся, Дана, сегодня не буду тебя мучить. Садись в свое авто сама, я сзади поеду, чтоб без происшествий…
— Без происшествий, потому что ты проследишь, или потому что в другую машину сядешь? — не удержалась, съязвила с сарказмом.
Данил коротко рассмеялся, видно, оценив.
— И потому, и по другому, — хмыкнул.
Сам распахнул для нее дверь авто, на секунду вновь крепко прижав к своему телу. И она отметила его выдержку! О, да! В таком положении очень хорошо ощущалось, насколько сильно Данил по ней соскучился! Во всех смыслах… Его возбужденное твердое тело в ее изгибы, как родное, всей этой твердостью впечаталось! Но…
— Я не готова обсуждать… — заметила Дана, сев все же за руль.
— А мы и не обсуждаем. Сегодня. Отложим до завтра, — на мгновение он еще раз прошелся ладонью по ее волосам, растрепанным его стараниями.
И сам тон Данила, как держался — все просто кричало о том, что он не собирается отступать! Как и всегда.
Вот Дана больше и не спорила. Какой смысл доказывать что-то глухому бетону? Сколько раз уже разбивала свою голову и сердце об него? Завела авто. А Данил следом поехал.
Теперь же они под ее домом… Действительно позволит ей свободно уйти? Или все же начнет искать повод, чтобы подняться следом? Вышла, глянув на него с вызовом.
— Не прожигай меня глазами, Дана, — усмехнулся Данил, тут же уловив это настроение. — Я только проведу тебя до двери, чтоб спокойным быть, что ничего не случилось.
— И как же это ты эти пять лет спокойно спал, не провожая меня? — с сарказмом хмыкнула.
А Дан так глянул, что у нее эта ирония в горле застряла. И появилось очень странное подозрение, что таки провожал. Может, и не постоянно, тайком, словно в школе, когда больше на шпиона смахивал.