Не так-то просто оказалось найти сестру Валентины Мурашовой. Воробьеву и Ухлину пришлось обращаться в архив городского загса и искать не только Мурашовых, но и поменявших фамилии в связи с замужеством. Наконец удалось напасть на нужный след. Оказалось, что сестра Валентины — Елизавета Васильевна, урожденная Мурашова, за пять лет дважды выходила замуж. Сначала имела фамилию Синельникова, а через два года стала Бондарь. Проживала она в Орликовом переулке…
Дверь квартиры открыла невысокого роста миловидная женщина, очень похожая на Валентину, и грудным голосом спросила:
— Вы к кому, товарищи?
— Мы из милиции, Елизавета Васильевна…
Бондарь несколько удивилась, но тем не менее пригласила гостей войти в квартиру. В просторной светлой комнате они сели у стола. Работники милиции попросили хозяйку ответить на несколько вопросов.
— У вас есть сестра?
— Да, есть. Зовут Валентиной, по фамилии Мурашова.
— Вы часто с ней видитесь?
— Конечно, часто. Она только в воскресенье уехала от меня.
— Когда вы сказали? — переспросил Ухлин.
— В воскресенье, вечером.
— А когда же приехала?
— В пятницу. Тоже вечером. В восьмом часу. С ней что-нибудь случилось?
— Минуточку… Скажите, пожалуйста, ваша сестра в субботу и в воскресенье все время была у вас?
— Почему все время? Она встречалась со своим женихом. Ну, а ночевала у нас…
— Кто он? Где они познакомились, вы не знаете?
— Валя рассказывала, что познакомились они в метро. Виктор Ковалев — галантный, интересный молодой человек. Через неделю они собираются подать заявление в загс. У меня и адрес его имеется, и телефон… Если надо, то можно сейчас ему позвонить.
— Ни в коем случае, — остановил ее Воробьев. — Лучше покажите нам фотографии сестры — наверняка они у вас имеются.
Бондарь принесла пачку фотокарточек, положила их на стол и тихо проговорила:
— Это все Валя, начиная с детских лет.
— Интересная у вас сестра, — сказал Ухлин. — И серьги ей идут. Наверно, дорогие…
— Очень дорогие! С настоящими изумрудами, — подтвердила Елизавета Васильевна. — Их еще нашей бабушке подарили в день свадьбы — с обратной стороны ее инициалы выбиты: Е. Г. — Евдокия Григорьевна. От бабушки они к маме перешли. От мамы ко мне. А я их Вале на день рождения подарила, когда ей двадцать лет исполнилось. Она их очень любит и никогда с ними не расстается…
Воробьев, как положено по закону, в присутствии понятых предъявил Бондарь для опознания фотографию, сделанную во время осмотра трупа. Бондарь не успела как следует посмотреть на фотографию, стала медленно приседать на стул. Воробьев вовремя поддержал ее. Через несколько минут женщина пришла в себя и тихо спросила:
— Что же случилось?
— Не спрашивайте, Елизавета Васильевна. Сами пока еще толком не разобрались, — ответил Воробьев.
Майор Васин и старший лейтенант Баранов побывали на железнодорожной станции, неподалеку от которой проживал Швецов. Васин представился кассирше и спросил:
— Не припомните, продавали ли вы на днях билет вот этому гражданину, — и показал ей две фотографии Швецова.
Та внимательно посмотрела на фотографии и утвердительно кивнула:
— Так это же шофер стройконторы.
— Правильно, — обрадовался Васин. — Вы его знаете?
— Знать не знаю, но помню. Он мне стройматериалы привозил, когда я дом ремонтировала.
— Так он брал у вас билет?
— Да.
Когда это было?
— Да вот, как вы сказали, буквально на днях…
— А поточнее не можете вспомнить?
Лицо кассирши застыло в напряжении:
— Подождите, подождите… Я работаю через три дня. Вчера, значит, Люба, во вторник Орехова. Потом опять я. В пятницу! Вот когда это было!
— А до какой станции он брал билет?
— Ну этого уж не помню. Тут их, знаете, за смену столько продаешь…
— Это очень важно. Ну, попытайтесь вспомнить, — просил Васин.
— Так ведь мы бланков не пишем. Мы прямо готовые продаем. Но, кажется, вспомнила. — Кассирша оглядела гнезда, в которых аккуратными пачками лежали готовые билеты. — Вот видите эту пачку? — указала она на гнездо, в котором лежало совсем мало билетов. — Это двенадцатая зона. До платформы Дубняк. Я еще подумала, не за грибами ли он собрался. Там, говорят, грибов полным-полно.