— Так, так, — ответила хозяйка. — А вот где она — ума не приложу! Куда-то уехала. Да тут еще и шофер спешил…
=— Какой шофер?
— Знакомый ее по старой работе. Он ей обрезки досок привозил для топки. А Валя попросила подбросить ее до платформы. Ну и уехали…
— А когда же это точно было, Анна Федоровна? — спросил Васин.
— Когда? — задумалась Федотова. — В пятницу, вот когда. Валя вернулась с работы пораньше. А тут как раз машина пришла. Она на шестичасовой поезд и поспешила.
— Значит, от вас она уехала в семнадцать тридцать, — уточнил Васин.
— Что-нибудь так, — подтвердила хозяйка. — Езды тут до платформы минут пятнадцать.
— А машина какая? Не припомните, Анна Федоровна, что за машина была? Какого цвета? Да и сам водитель как выглядел?
Это спросил уже Дудин.
— Машина обыкновенная, самосвал. Не то зеленый, не то голубой. А шофера она Сергеем Иванычем называла. Помню, у него поперечный шрам на правой щеке. И кулачищи такие здоровенные, что в глаза бросаются.
— А к кому же она могла поехать?
— К кому, к кому, — начала вслух рассуждать хозяйка. — Наверно, к сестре в Москву. Больше вроде не к кому ей ехать.
— У нее есть сестра? Как ее фамилия и как ее звать? Где она проживает? — продолжал задавать вопросы Дудин.
Анна Федоровна отвечала бойко:
— У Вали есть сестра. Зовут ее Лизой. А вот какая фамилия у ней — не знаю. Живет в Москве, но адрес мне тоже неизвестен.
В беседу вступил Васин:
— В чем была одета Валя, когда уезжала от вас?
— В зеленое платье в белый горошек. А на ногах — босоножки салатового цвета. Да в ушах были серьги. Ох, и любила она эти серьги! Даже спала в них…
— А у вас, Анна Федоровна, нет ли случайно фотокарточки вашей жилички? — спросил Дудин.
— Есть. В ее комнате над кроватью висит.
Все, как по команде, встали.
— Разрешите взглянуть? — спросил следователь.
— А почему же нет. — С этими словами Анна Федоровна открыла дверь небольшой боковой комнаты, прошла в нее и включила свет.
Над убранной кроватью висела в деревянной рамке фотография. С нее смотрела миловидная улыбающаяся женщина с красивыми серьгами в ушах. Без особого труда все узнали потерпевшую.
— А ведь у мертвой их не было, — выходя из комнаты, шепнул Васин Дудину, — я имею в виду серьги. Зато, как вы помните, была повреждена мочка правого уха.
Хозяйка дома подробно рассказала все, что знала о своей жиличке. Обрисовала ее характерные приметы.
— Да, вы спрашиваете, была ли она знакома с кем-либо из парней? Не знаю. Во всяком случае, ко мне в дом никого из мужчин не приводила. Сама не пила и презирала пьяниц…
Когда следователь в присутствии понятых предъявил хозяйке дома фотографии, сделанные у канавы, то она заявила:
— Да, это моя жиличка Валя Мурашова. Опознаю по платью в белый горошек, по лицу и волосам.
Дудин изъял у Федотовой паспорт на имя Мурашовой Валентины Васильевны, двадцати двух лет от роду, уроженки Рязанской области, пять ее фотокарточек и свидетельство о рождении.
Совещание проходило в кабинете Семенова. Первым выступил Васин. Он подробно изложил добытые сведения о потерпевшей. Затем Воробьев рассказал о том, что удалось установить при осмотре самосвала, на котором работал сбежавший Швецов.
Дудин поведал о результатах допроса Федотовой, показал фотографии Мурашовой. В конце сказал, что биологическая экспертиза дала заключение: состав крови, обнаруженной на лезвии самодельного ножа, найденного в кабине автомашины Швецова, совпадает с составом и группой крови потерпевшей.
— У меня нет никакого сомнения, — сказал Копылов, — что убийство Мурашовой совершил Швецов. Этот бандюга просто так не стал бы убегать из дому, оставив жену с двумя малолетними детьми.
— А какие мотивы убийства? — прервал его Семенов.
— Пока точных сведений нет. Но вполне возможно, что была попытка изнасилования. Не исключена и возможность ограбления. Что бы там ни было, но это дело его рук. И сейчас наша задача как можно быстрее найти Швецова и обезвредить его, пока он еще чего-нибудь не натворил.
— А что скажет следователь прокуратуры? — обратился начальник отдела к Дудину.
— Я думаю, что рано делать такие выводы. Нельзя спешить с обвинением Швецова. Хотя согласен с тем, что разыскать его надо как можно быстрее.
— Какие же у вас доводы в защиту Швецова? — спросил Семенов.
— Мне пока не все ясно. Например, мы еще не разыскали сестру Мурашовой, не допросили ее. А может, она даст нам ценные показания, представит какие-то важные документы.
Васин поддержал Дудина и предложил Воробьеву и Ухлину выехать в Москву для розыска сестры потерпевшей.
— А я вместе с инспектором Барановым займусь поиском Швецова.
Слово оставалось за полковником. Но он не торопился с выводами. Версия Копылова казалась ему логичной. Цепочка вероятных событий убеждала, что выдвинутые против Швецова обвинения вполне реальны. Швецов, польстившись на серьги или опасаясь быть обвиненным в попытке изнасилования, убил Мурашову, бросил труп в канаву и скрылся. Но слишком уж как-то на поверхности лежат все эти факты. Скорее, все-таки прав Дудин: в расследовании дела пока еще много неясностей.
— Мне думается, — сказал Семенов, — что Дудин и Васин правы. Надо разыскать сестру погибшей. Нельзя упускать и Швецова. Нужно до конца отработать версию о его причастности к убийству Мурашовой. На наши запросы поступили ответы, в которых говорится, что Швецов дважды судился за тяжкие преступления. Ему разрешили в порядке исключения проживать в нашем районе…
Не так-то просто оказалось найти сестру Валентины Мурашовой. Воробьеву и Ухлину пришлось обращаться в архив городского загса и искать не только Мурашовых, но и поменявших фамилии в связи с замужеством. Наконец удалось напасть на нужный след. Оказалось, что сестра Валентины — Елизавета Васильевна, урожденная Мурашова, за пять лет дважды выходила замуж. Сначала имела фамилию Синельникова, а через два года стала Бондарь. Проживала она в Орликовом переулке…
Дверь квартиры открыла невысокого роста миловидная женщина, очень похожая на Валентину, и грудным голосом спросила:
— Вы к кому, товарищи?
— Мы из милиции, Елизавета Васильевна…
Бондарь несколько удивилась, но тем не менее пригласила гостей войти в квартиру. В просторной светлой комнате они сели у стола. Работники милиции попросили хозяйку ответить на несколько вопросов.
— У вас есть сестра?
— Да, есть. Зовут Валентиной, по фамилии Мурашова.
— Вы часто с ней видитесь?
— Конечно, часто. Она только в воскресенье уехала от меня.
— Когда вы сказали? — переспросил Ухлин.
— В воскресенье, вечером.
— А когда же приехала?
— В пятницу. Тоже вечером. В восьмом часу. С ней что-нибудь случилось?
— Минуточку… Скажите, пожалуйста, ваша сестра в субботу и в воскресенье все время была у вас?
— Почему все время? Она встречалась со своим женихом. Ну, а ночевала у нас…
— Кто он? Где они познакомились, вы не знаете?
— Валя рассказывала, что познакомились они в метро. Виктор Ковалев — галантный, интересный молодой человек. Через неделю они собираются подать заявление в загс. У меня и адрес его имеется, и телефон… Если надо, то можно сейчас ему позвонить.
— Ни в коем случае, — остановил ее Воробьев. — Лучше покажите нам фотографии сестры — наверняка они у вас имеются.
Бондарь принесла пачку фотокарточек, положила их на стол и тихо проговорила:
— Это все Валя, начиная с детских лет.
— Интересная у вас сестра, — сказал Ухлин. — И серьги ей идут. Наверно, дорогие…
— Очень дорогие! С настоящими изумрудами, — подтвердила Елизавета Васильевна. — Их еще нашей бабушке подарили в день свадьбы — с обратной стороны ее инициалы выбиты: Е. Г. — Евдокия Григорьевна. От бабушки они к маме перешли. От мамы ко мне. А я их Вале на день рождения подарила, когда ей двадцать лет исполнилось. Она их очень любит и никогда с ними не расстается…
Воробьев, как положено по закону, в присутствии понятых предъявил Бондарь для опознания фотографию, сделанную во время осмотра трупа. Бондарь не успела как следует посмотреть на фотографию, стала медленно приседать на стул. Воробьев вовремя поддержал ее. Через несколько минут женщина пришла в себя и тихо спросила: