— Что дальше? — прошептал он, и Лавгуд, вздрогнув, вдруг быстро-быстро заморгала.
— Дальше… — она встрепенулась, полезла в сумку, достала какой-то небольшой, но, кажется, очень тяжёлый камень и улыбнулась: — Дальше мы возведём стену. Прозрачную, правда… Но зато глухую и непробиваемую.
Говоря всё это, она положила камень на пол там, где заканчивалась решётка камеры, и как только тот коснулся поверхности, по стенам пробежала упругая дрожь, а на месте артефакта моментально возникла кирпичная кладка, секунду спустя ставшая совершенно прозрачной.
Грейбек подошёл к решётке, просунул руку сквозь прутья и осторожно тронул невидимую преграду. Та отозвалась гулким звоном, а пальцы тут же заледенели.
— Лучше её не трогать. Замёрзнешь, — прошептала Луна, шагнув ближе.
Он посмотрел на неё и громко сглотнул:
— Плохая идея…
— У нас пока нет другого выхода, — невинно улыбнулась она.
А в следующее мгновение его тело свело первой судорогой боли.
Суставы выворачивало, мышцы рвались и срастались вновь, шкура невыносимо зудела, и Фенрир выл от боли и ярости, пока тело его, повинуясь полной луне, превращалось в тело зверя.
Когда всё закончилось, он обнаружил себя валяющимся посреди камеры и всё ещё нервно скребущим когтями древние булыжники пола. Запахи хлынули со всех сторон с силой цунами: сырость, плесень, ржавчина, дерьмо из канализации, старая кровь, въевшаяся в кладку тюремных стен, прелая солома, собственный пот… Вкусный, умопомрачительный запах молоденькой человеческой самки… Он тряхнул головой и поднялся на лапы.
Она стояла у самой решётки, глядя на него огромными прозрачными глазищами. И пахла. Одуряюще пахла. Не страхом. Азартом. Страстью. Свободой… Безумием.
Он оскалился и тихо зарычал. Их разделяли лишь толстые прутья…
— Привет, — она присела на корточки и просунула внутрь руку. — Я Луна. Луна Лавгуд. Помнишь?
Луна… Он снова тряхнул головой. Человеческое сознание выуживало образы из «прошлой жизни». Луна. Голос, читающий «Ежедневный пророк». Тихий смех после его коротких комментариев. Восторженный взгляд… Луна.
Справа что-то грохнуло, и он, вздрогнув, метнулся в сторону.
— Нет. Не бойся! — её голос остался спокойным, а тонкая белая рука проникла внутрь камеры ещё дальше. — Иди ко мне. Не бойся. Они ничего нам не сделают. Ничего. Иди ко мне, Фенрир.
Он покосился на прозрачную стену. Трое надзирателей, кажется, пытались разнести её какими-то взрывающими заклинаниями. Безуспешно. Пока.
Грейбек встряхнулся и шагнул к тянущейся к нему руке. Луна улыбнулась… И он, слегка толкнувшись в ладонь носом, лизнул её пальцы. Сумасшедшая девчонка ощутимо вздрогнула, но почти тут же тихо рассмеялась:
— Щекотно! — и осторожно провела подушечками по его огромной морде от носа ко лбу.
Он зажмурился. Странное… и приятное ощущение. Никогда подобного не испытывал.
Это полнолуние отличалось от всех прочих, проведённых им в стенах Азкабана, как день и ночь. Он не метался по камере обезумевшим зверем, не выл от тоски, отчаяния и страха, не скулил от боли в стёртых до мяса когтях… Он лежал у решётки, просунув нос между прутьев, и слушал рассказы Луны о дальних странах, в которых она обязательно побывает, потому что там её ждёт огромное количество неизведанных магических зверей; он мечтал отправиться туда с ней, и сегодня эта мечта совсем не казалась ему безнадёжной и глупой… Ведь Луна сказала, что не оставит его здесь. И он ей поверил.
Когда после захода луны его тело, пережив очередную мучительную ломку, вернулось в человеческую форму, девчонка тяжело вздохнула:
— Пора рушить стену.
Он поднялся на ноги и, пошатываясь, добрался до лежанки.
— Тебя больше не пустят, — язык плохо ворочался, и связки не слушались.
— Пустят, — беспечно отмахнулась она. — Просто… Боюсь, теперь меня будут тщательно обыскивать.
Она оказалась права.
Как только «стена» пала, охранники, скрежещущие зубами от бессильной ярости, молча вывели Луну прочь, а к Грейбеку даже не сунулись, хотя он искренне ожидал как минимум по одному Круциатусу от каждого участника боевых действий по ту сторону баррикад. Он ждал наказания целые сутки, но в итоге…
— Грейбек, живой? К тебе посетитель. Даже не думай близко подходить к решётке! Ручной пёсик… чтоб тебя…
Она пришла без палочки, без высвечивателя, без сумки… Но с котелком, полным баранины, в руках и со свежим выпуском «Ежедневного пророка» под мышкой. Они разговаривали о какой-то ерунде… точнее, говорила она, а он просто слушал, иногда привычно ухмыляясь и совсем редко бурча что-то в ответ. Постоянно торчащие у камеры надзиратели раздражали. Он чувствовал, она хочет о чём-то сказать — и не может… Ему тоже хотелось бы просто побыть вдвоём, подойти чуть ближе, прикоснуться… Странное желание для древнего, как Мерлиново дерьмо, оборотня, последний раз привязывавшегося к кому-то лет пятьдесят назад.
Впрочем, к новолунию бдительность надзирателей притупилась. По-прежнему обыскивая Луну и не позволяя ей взять с собой ничего, даже подстилки на пол, охранники понемногу стали уставать от её болтовни и вскоре уже с чистой совестью отходили покурить… раз пять за час её пребывания.
— Мне кажется, вы плохо выглядите сегодня, мистер Грейбек, — за три дня до полнолуния во время очередного перекура надзирателей вдруг проворковала Лавгуд и шагнула ближе к решётке. — По-моему, вам нужно попросить вызвать колдомедика… через час-другой после моего ухода.
Он непонимающе нахмурился и тоже шагнул к ней.
Она улыбалась, глядя ему прямо в глаза.
— В вашем возрасте у обычных магов очень часто возникают проблемы с сердцем. Начинается всё с ощущения слабости, ноющих болей за грудиной, отдающих в левую руку… Временами становится трудно дышать… Мне кажется, вас уже второй день мучают эти симптомы. Будет очень печально, если с вами что-то случится. Думаю, правильно — сегодня же известить тюремного колдомедика о вашем недомогании…
Она подошла вплотную к решётке, удерживая его взгляд своими полупрозрачными, будто туман над Дартмурскими болотами, глазами… И он, словно завороженный, шёл навстречу, пока не оказался рядом, нависнув над ней — маленькой, хрупкой девочкой — огромной горой напряжённых мускулов.
— Поцелуйте меня, мистер Грейбек, — выдохнула она, запрокинув светловолосую голову и наконец закрыла глаза.
Едва его губы коснулись её приоткрытого рта, юркий горячий язычок пропихнул в них что-то гладкое и твёрдое…
— Мисс Лавгуд! — надзиратели всё же «проснулись» и уже спешили к ним по коридору, громко топая по каменным плитам тяжёлыми сапогами. — Грейбек, а ну отошёл от решётки!
Она отстранилась и вновь улыбнулась:
— Раскуси завтра утром.
Надзиратели возмущённо сопели и сердито втолковывали беспокойной посетительнице, что любые физические контакты с заключенными запрещены, а Луна смущённо извинялась и честно обещала более ничего подобного не повторять. Виновата, мол, но мистер Грейбек выглядит совершенно больным, и надо бы вызвать к нему колдомедика.
Фенрир абсолютно ничего не понимал в происходящем, но, как только немного пришёл в себя от «поцелуя» и осознал, что во рту у него находится нечто, похожее на небольшой стеклянный шарик… решил, не задавая лишних вопросов, исполнить всё, чего от него хотела Луна.