Второе «стратегическое» изменение было проделано в японском флоте. В данной главе допускается, что заинтересованность Генерального штаба флота в юго-западном секторе Тихого океана была настолько высока, что туда были направлены два крупных авианосца и множество других кораблей для участия в захвате Австралии. Если не принимать во внимание то, что такая операция с трудом уложилась бы в рамки возможностей японского ВМФ — если не превышала их, — то главным препятствием этому мог бы стать адмирал Ямамото и его Объединенный флот. Будучи поглощен командованием «решающей битвой» с Тихоокеанским флотом США, Ямамото не потерпел бы переброски драгоценных авианосцев к Австралии. Из-за его железной воли и огромного авторитета планы Генерального штаба ВМФ относительно юго-западного сектора были обречены. На решающем стратегическом совещании в апреле 1942 года он всех напугал, заявив, что уйдет в отставку, если его план военных действий в центральной части Тихого океана не будет принят. Генштаб ВМФ сдался, и Императорский Японский флот бесповоротно взял курс на Мидуэй[110].
Дэвид Изби. ЯПОНСКИЙ РАДЖА
(Завоевание Индии)
Японское завоевание британской Индийской империи было одним из наиболее ярких и успешных предприятий во время Второй Мировой войны. Оно не было целью начавшегося наступления союзников в 1941–1942 годах, но оно, наподобие домино, стало следствием успеха, которым увенчалось это наступление. Падение Империи было прямым следствием десятилетий волнений и мятежей, предшествовавших взрыву войны, которые ставили под вопрос законность британского правления в глазах многих, не только на субконтиненте, но и в самой Британии. Оно также стало возможным благодаря желанию японцев использовать сведения об этой слабости, чтобы перенацелить большую часть своего стратегического резерва — корабли, подразделения, топливо, — который предназначался для удержания круговой обороны, на нападение на Индию.
На протяжении всей своей истории Индийская империя была счастливой империей. Безусловно, она прожила бы на каких-нибудь несколько лет дольше, если бы не капитулировала и не была захвачена японцами во время девятого вала завоевания, который в 1942 году прокатился через всю Азию. Однако те же самые силы, которые обрекли на изгнание британского раджу, сделали ясным то, что существование японской Индийской империи и ее влияние на Индию и субконтинент будут еще короче, чем у ее предшественницы.
Британская Индийская империя была периферией предвоенного стратегического планирования японцев, включая и то, какие выгоды может извлечь Япония из развернувшегося в Индии движения за независимость[111]. Тем не менее, как только стратегия Японии повернула в сторону противостояния западному империализму, а также в сторону экономического присутствия в Азии, Индия приобрела дополнительное значение. В результате предвоенной стратегической «переоценки» Индии японцы сначала увидели в ней базу поддержки вражеских соединений в Наньяне, богатой полезными ископаемыми области Юго-Восточной Азии, где был центр стратегических интересов Японии. Они не примеривали свои ограниченные плановые ресурсы к тому, каким образом можно атаковать базу, прервать или прекратить ее работу или как направить политику Японии на поддержку индийского национализма и антиимпериализма. Кроме того, отсутствие долгосрочного планирования позволило согласовать стратегию с большей легкостью, чем другим воюющим странам. Это стало возможным из-за набирающей силу тенденции — по мере того как стратегический выбор становился все уже — концентрировать внимание на внерациональной оптимистической мысли о том, что при достаточно крепком духе лидерства, достаточной смелости и любви к Японии все сложится как нельзя лучше. Таким образом, при вторжении в Индию японцы руководствовались не столько особыми планами или даже стремлением достичь запланированной цели, сколько своей способностью не упустить возможность. С более рациональной точки зрения — японцы подчеркивали успешность того, что мы сейчас назвали бы «способностью к быстрой реакции», особенно упирая на активность. Понимая, что они вряд ли способны одержать верх в масштабной войне на истощение, японцы считали особенно важным решать, планировать и действовать быстро, извлекая пользу из промежуточных побед. Примерно такова была цель японских военных на уровнях тактики, боевых действий и стратегии.
Это означает, что, когда в самом начале войны Япония осознала, что Индия станет ключевым членом «Великой сферы восточно-азиатского сопроцветания», это не привело к большому нарушению планов, хотя предвоенная стратегия и предусматривала, что Бирма обеспечит западный периметр обороны[112]. Даже Бирма была позднейшим дополнением; японские операции были первоначально нацелены скорее на то, чтобы перерезать бирманскую дорогу в Китай, чем на то, чтобы открывать широкий фронт против союзников.
Лязонские конференции, проведенные в Токио в ноябре 1941 года, подчеркнули полезность скорее непрямого политического проникновения в Индию, чем непосредственного военного вторжения[113]. Это давало японцам возможность не ввязываться в бесконечную наземную войну в Азии — такую, как в Китае. Однако происшедшие в течение нескольких месяцев перемены заставили японцев пересмотреть свой стратегический взгляд на Индию. Фактором, который расширил стратегическую точку зрения японцев на субконтинент, стала перспектива сотрудничества между союзниками. Даже если Японии и Германии не нужно было совместно противостоять Советскому Союзу, успех Германии в Северной Африке, на Среднем Востоке (включая неудавшийся переворот в Ираке) и возможное продвижение на юг Азии с южных границ Советского Союза, все предпологали, что германо-японское «сотрудничество» может вылиться в ценную стратегическую концепцию.
То, что этого не случилось, произошло не по вине Хироши Ошимы, японского посла в Берлине. Он, возможно, никогда не понимал слабости стратегии немцев и их неспособности (или нежелания) заглянуть чуть дальше текущей боевой ситуации[114]. Но и он, и его германские коллеги видели, что англичанам приходится отводить дополнительные силы на западные подходы к Индии и что это может ослабить их способность отразить японскую атаку с востока. Они также подняли — но не решили — вопрос о том, будет ли целью похода на Индию разрушение охватывающих весь мир британских путей коммуникации или же целью этого похода будет продолжение японской экспансии против Бирмы со стороны юго-восточной Азии. Вполне естественно, что немцы были больше заинтересованы в атаке на Цейлон{38} и последующих атаках в Индийском океане. Они бы оказали более непосредственное воздействие на положение союзников в Северной Африке и на Среднем Востоке, чем на сражения, которые сформировали бы будущее Японии. В ответ в декабре 1941 года в Берлине посол Ошима предложил синхронизировать японо-германский поход на Индию. «После захвата Сингапура Япония должна повернуть на Индию. Когда Япония атакует Индию с востока, будет полезнее всего, если германские войска подойдут к Индии с запада»[115].
110
111