— Вы не волнуйтесь, все уже на местах. Сейчас мы вас тоже пристроим, — тарахтела веселая тетка, сверяясь с длинным мятым списком.
— Народ в автобусе? Оперативно!
Тетка, казалось, не слышала моей последней фразы — она растерянно таращилась на Ваньку:
— А вы, я вижу, вдвоем… очень странно…
— Чего тут странного? Я с сыном, сын со мной. По-другому нельзя — у вас тут сплошные пещеры: то обвал, то провал…
Тетка посмотрела на меня с недоумением:
— Провал? Какой еще провал?
— Да ладно, не берите в голову, — я миролюбиво махнула рукой. — Так, где там, говорите, наш автобус?
Веселая тетка совсем растерялась и даже слегка погрустнела:
— У нас автобусы не ходят, — потом как-то приободрилась, будто вспомнила о чем-то важном. — Следуйте за мной на распределительный пункт.
— Куда-куда?
Но тетенька уже спешила к обшарпанной серой постройке, напоминавшей классическую проходную.
За стойкой шла активная работа: два долговязых брата-близнеца разбирали бумажки и ловко сортировали их по стопкам. Девица в странных бежевых штанах «а ля клеши семидесятых» собирала готовые стопки бумаг и разносила по окошкам. Дальнейшую судьбу бумажек я так и не узнала, потому что при нашем с Ванькой появлении двойняшки вытянули шеи и побросали все свои дела.
— Вы почему вдвоем?
— А вы? — спросила я не очень-то любезно.
Двойняшки растерянно переглянулись:
— Мы не вдвоем. Мы каждый по себе.
— Ну а мы друг за дружку, — ответила я, начиная терять терпение. — Проводите нас к группе. Мне нужно отыскать супруга.
Мои слова расстроили их окончательно. Казалось, еще мгновение, и оба расплачутся, словно мальчишки. Сопровождавшая нас тетка подошла к одному из братьев, шепнула что-то на ухо. Тот выслушал, безропотно кивнул и с умным видом начал заполнять бумажку. Второй заглянул в писанину, пришел в замешательство и, бросив на меня безумный взгляд, не говоря ни слова, вышел вон.
— Дурдом на выезде, — вздохнула я, — и массовое обострение!
— Мы зададим вам несколько вопросов, потом проводим к эмиссару.
— Час от часу не легче! Какие вопросы? Ведите меня к моей группе!
— Ваш возраст? — начал долговязый, игнорируя мой объективный протест.
— Не ваше дело! — огрызнулась я.
— Профессия?
— Слесарь-сантехник!
Долговязый с готовностью начал писать.
— Эй, что вы там пишете? — я перегнулась через стойку.
— Слесарь-сантехник, — констатировал юный придурок.
— Зачеркните немедленно! — рявкнула я. — И напишите «офтальмолог».
Я уже понимала, что проще ответить и не усложнять себе жизнь.
— Машину водите?
— А вам-то что?
— От этого и будет все зависеть.
— Уникальный ответ! А главное, все объясняет!
— Ваш водительский стаж?
— Десять лет.
— Прошу вас выложить на стол все документы, а также фотокамеру и телефон.
Я только развела руками:
— Телефон безвозвратно утерян в пещере, камера тоже, документы в отеле, могу предложить только грязный платок.
— И последний вопрос…
— Слава богу!
— Здоровы?
— А вы? — осведомилась я, но тут же спохватилась. — Врожденный астигматизм и рефракционная амблиопия, — и зачем-то добавила. — Левого глаза.
— А еще у тебя дистония, — напомнил Ванька, молчавший до сих пор.
Долговязый важно кивнул и занес мои показания в протокол.
— Детородная функция в норме?
— Как видите, — кивнула я на Ваньку. — Надеюсь, это все?
— Теперь, пожалуй, все.
— И мы можем идти?
— Сейчас вас проводят.
— Ура! Мы свободны!
Из-за спины появилась знакомая тетка:
— Следуйте за мной!
— С превеликим удовольствием, — ответила я и кисло улыбнулась.
Передо мной, словно в вагоне метро, разъехались стеклянные двери, и вслед за теткой я шагнула в коридор.
Проход оказался довольно просторным. По всей его длине на равном друг от друга расстоянии располагались металлические двери, такие мрачные, такие неприступные…
— Куда мы идем? — не выдержала я.
— Ваш сектор номер семь, — ответила тетка, не оборачиваясь.
— А где мой муж?
— У вас нет больше мужа!
От неожиданности я споткнулась и ухватилась рукой за холодную стену, а Ванька побледнел, испуганно попятился назад.
— Что значит «нет больше мужа»?
— Во всяком случае, он вас не помнит.