Все сели к столу42. И вот между ними начались разговоры. Каждый хотел сидеть возле Иисуса первым справой или с левой руки43. Но вдруг Иисус сделал то, чего они никак не ожидали. Он взял в руку кувшин с водой и полотенце для умывания ног и подошел к ним44. Все были растеряны. Но никто не перечил ему это делать. Так, как из-за своего недоумения даже не знали, как возразить.
— Цари земли правят народом, а те, кем они владеют, зовут их добродетелями. Но между вами да не будет такого! И кто между вами захочет стать больше всех, тот пусть будет самым малым из вас. А каждый начальник как слуга. Ведь кто же важнее в гостях хозяина дома? Но я, как видите, словно слуга.
Все были весьма удивлены тем, что он сказал. Они, молча, смотрели, как их любимый Учитель моет каждому ноги. И только переглядывались между собой. Пока очередь не пришла к Петру. Тот уже успел немного отойти от шока и начал протестовать:
— Но Учитель, как же так, ты будешь мне мыть ноги?
— То, что я делаю сейчас, поймете потом — ответил Иисус.
— Нет. Да не будет того никогда! — воскликнул Петр. Ведь он никак не мог вообразить своего Учителя в образе слуги.
— Так надо, друг мой, так надо. Ведь если Я не обмою тебя, то не сможешь иметь со мной союз — раскрывал Иисус тайну своего дела, акцентируя на том, что это такой символический жест.
— Но тогда не одни только ноги, но и руки, и голову тоже! — воскликнул воодушевленный Петр, надеясь на какой-нибудь высший ранг в будущем царстве.
— Каждый, кто был обмыт, уже чист. И не требует большего. Вы тоже чисты. Но не все — ответил ему Иисус, четко указывая на предателя их среде. Но этого намека никто не понял.
Началась трапеза. Все было отлично. Ничего не предвещало беды. Как вдруг Иисус сказал:
— Друзья мои, я очень хотел быть на этом ужине вместе с вами, прежде чем буду казнен.
— Да что ты такое говоришь, Учитель?! — с ужасом спросил Петр.
— Один из вас, едя этот общий ужин, предал меня — со скорбью сказал он.
Наступила тишина. Но через минуту, Иисус, прочитав молитву, взял хлеб и начал разламывать и давать всем.
— Кушайте. Это мое тело. Оно отдается за вас.
Между учеников начался разговор. Они никак не могли понять, о чем это их Учитель сейчас сказал. И что он имел в виду. Они ведь всегда были с ним, но никогда его таким не видели. Значит что-то не так. А фраза: «один из вас предаст меня» донимала до ушей. И каждый искал ответа на нее, тихо беседуя между собой.
Но Петр, как всегда, хотевший знать больше, нежели мог понять, начал приглядываться ко всем. Его стремление познать всегда толкала его на, не всегда уместные фразы, после которых не один раз приходилось тихо краснеть за себя. Как тогда, когда он сказал Иисусу, что тому не следует идти в Иерусалим. Это говорил его страх. Но с другой стороны, он был честен и абсолютно открытый человек. Именно поэтому он говорил то, что думал, без промедления. Даже когда его мысли были не верными. По этому, на вопрос «кто же он, сын человеческий?», Петр, не много думая ответил: «Это ты!». И это навсегда изменило его жизнь.
И вот этот человек, ведомый желание узнать имя предполагаемого предателя, хотел как следует разобраться, прежде всего, для себя лично, о чем это говорил учитель. В открытую спросить стыдился. А понять никак не мог. Что-то уж много всего непонятного для него было в этих словах. Не уж то Иисус и правду знает свое, такое незавидное будущее.
В отличии от Иуды, Петр не был политиканом, и ни с какими либо политическими партиями, лидерами и уже тем более радикалами, ничего общего не имел. Как и не имел понятия во всех этих вещах. Но возле Иисуса был Иоанн. Он был любимым учеником Иисуса, так как был самим младшим из всех, а так же, был очень близок по духу. Поэтому, Иисус его очень любил и доверял более всех. Уж ему-то он точно расскажет всю правду без утайки. Он шепнул Иоанну:
— Спроси Учителя о предательстве? О ком это он сказал?
Тот повернулся к Учителю, дабы спросить, но Иисус в то время разговаривал с другими учениками, которые в смятении между собой шептались:
— Не я ли это, Господи?
Тем временем Иуда увидев, что о его замысле уже так откровенно говорят, ничуть не смущаясь, и себе спросил:
— Не я ли это, Учитель? — произнес он это холоднокровно, словно насмехаясь над всеми.
Больше он уже ни чем не думал. Да и смысла для него больше не было. Но ответ заставил его на мгновение растеряться.
— Ты говоришь — ответил ему Иисус, словно спрашивая и в то же время, утверждая этот факт.
И в этот момент, Иоанн смог спросит то, что хотел знать Петр.
42
На востоке того времени стол являл собой обыкновений стол с одним открытым боком для подноса пищи. За сам стол не садились, а лучше сказать наполовину ложились, опираясь левой рукой. Так как он был намного ниже понятного нам стола.
43
Сидеть возле хозяина стола считалось большой честью для гостя. Также сидение справой или левой рук было почетным у всех правителей. Это обозначало статут в обществе и признанность среди людей. А также это обозначало иерархическую лестницу.
44
На ближнем востоке того времени был обычай омывать ноги гостя. Он был практическим обычаем и ничего религиозного в себе не имел. Поскольку, дороги там были не такими хорошими, как в остальной части римской империи, то ноги путника были покрыты грязью. Поэтому, возле каждого дома стоял специальный сосуд с водой. А в богатых домах эту работу делал раб.