Глава 26
Бриттани не знала точно, что ее разбудило. Она села в постели, поводя глазами по темным углам. Сердце заколотилось от страха, ибо она почувствовала, что в комнате еще кто-то есть.
Страх ее обратился в радостное волнение, когда она услышала приглушенное проклятие Торна, стукнувшегося о стул.
– Я зажгу лампу? – спросила она, спуская ноги с кровати.
– Не надо, я просто пришел за сменой одежды. Прости, что разбудил тебя. ? Теперь он стоял возле нее. – Скоро рассвет. Возвращайся в постель, Бриттани.
– Твой отец? – с испугом вопросила она. – Ему хуже?
– Нет. Но, к несчастью, и не лучше. Она протянула к нему руку.
– Может, ляжешь? Ты же, должно быть, валишься с ног от усталости.
Он секунду помолчал.
– Это приглашение, Бриттани?
– Нет… просто на твоих плечах лежит так много забот и тревог. – Голос ее был полон сочувствия. – Я знаю, как успокоить тебя и помочь расслабиться.
Он опустился рядом с ней, заинтригованный ее словами. До него доносился сладкий запах ее духов, и он чувствовал что угодно, только не расслабленность.
– Как я могу отказаться от такого интригующего предложения? – Он вытянулся поперек кровати. – Я в вашем полном распоряжении, миссис Стоддард.
В комнате было темно, ночь была безмолвна, и Бриттани слышала лишь звук дыхания Торна.
– Ты должен снять рубашку, – сказала она ему. – Так массаж будет более эффективным.
Кровать прогнулась, когда он сел и выполнил ее просьбу. Когда он снова лег, она опустилась рядом с ним на колени, пальцами разминая напряженные мышцы спины и плеч.
– Ах, как чудесно. Где ты этому научилась?
– В гареме была одна китаянка, и она обучила меня этому древнему искусству.
– Гм, один из твоих многочисленных талантов. У каждого мужчины должна быть жена, которая обучалась в гареме.
– Тебе надо думать о чем-нибудь приятном, – велела она ему.
Торн очень устал, но умелые прикосновения Бриттани оказались такими легкими и успокаивающими, что напряжение постепенно оставило его тело.
– У тебя волшебные руки, – сказал он, еще глубже утопая в мягкой перине и позволяя спокойствию и безмятежности овладеть его душой.
– О чем ты все время думаешь?
– Об одной черноволосой чаровнице, которая однажды ночью танцевала для меня. Она мучила меня, а потом отдалась.
Бриттани резко вздохнула, стараясь сосредоточиться на том, что делает, но начинала слишком явственно ощущать мускулистое тело.
– Уверена, ты был потрясен до глубины души, когда обнаружил, что я не турчанка, да?
Он перевернулся на спину, взял ее руку и поднес к своим губам.
– Откуда я мог знать, что под маской той чаровницы скрывается златоволосый ангел? – Он тянул ее на себя до тех пор, пока она не легла ему на грудь. – Я хочу тебя, – прошептал он, скользя губами по щеке. – Все эти дни я ни о чем не мог помышлять, кроме тебя. Меня терзала мысль, что ты моя жена, а я не могу до тебя дотронуться.
– Я тоже думала о тебе, – призналась она, и трепет восторга побежал по жилам.
Он отстранился.
– В моей судьбе есть обстоятельства, которые необходимо прояснить, Бриттани. И я не могу строить нашу совместную жизнь, пока они не будут улажены.
– Я не понимаю. Он тяжело выдохнул.
– Однажды я расскажу тебе все. Но сейчас, – он погладил ладонью ее шею и отодвинул в сторону рубашку, обведя вначале одну увенчанную розовым соском грудь, затем другую, – сейчас я хочу погрузиться в тебя и забыть, что существует другой мир за пределами этой комнаты.
Уже первые отблески рассвета окрасили комнату золотистым светом. Бриттани заглянула в глаза, которые были как голубое пламя.
– Я отдам все на свете, лишь бы помочь тебе забыть о своей печали. – Она взяла его руку и положила себе на грудь. – Клянусь!
Он понял: она важна для него как воздух, которым он дышит. Ему нужна ее доброта, чтобы выжить в мире, полном лжи и обмана.
Ловким и быстрым движением он стащил с нее ночную рубашку, быстро избавился от своих бриджей. Потом притянул ее к себе, чтобы каждый мягкий изгиб слился с его сильным, мускулистым телом.
Теперь уже комната была пронизана бледным сиянием, которое падало на тело Бриттани и делало ее кожу золотистой.
– Моя золотая чаровница, – пробормотал он, легонько покусывая ее шею. – Я ждал тебя всю жизнь.
Бриттани почувствовала, как слезы обожгли глаза от этих слов. Она не была уверена, что Торн до конца сознавал, что говорит. Его ладонь скользнула по ее бедрам, и он крепко прижал ее к себе.
Она томилась по его ласкам, и он, должно быть, прочел желание в ее глазах, потому что уложил ее на спину и вошел в нее. Тело его дрожало от эмоций, и она почувствовала, как тянущая боль в ней успокаивается от ощущения его проникновения.
Руки Торна обняли ее за спину, и он привлек ее еще ближе. Он двигался в ней вначале медленно, потом, когда обоих подхватил вихрь раскаленной страсти, его движения стали более глубокими и проникающими.
Его голос был напряженным от страсти:
– Сладкая, сладкая Бриттани, твое тело создано для того, чтобы доставлять радость мужчине. Чтобы доставлять радость мне, – поправился он.
Она чувствовала пылающую жажду, нарастающую внутри ее. Он заставлял ее содрогаться от желания, и Бриттани пребывала в мире, где произнесенное шепотом повеление вызывало у нее немедленный отклик.
В раскаленном слиянии тел она выгнула спину, когда он достиг самых глубин ее существа. Голова лихорадочно заметалась, с губ сорвался стон.
– Торн! – выкрикнула она. – О Торн!
Он баюкал ее в своих объятиях, пока тело не перестало дрожать.
– Я знаю, – прошептал он, нежно целуя ее веки, – знаю, что ты чувствуешь, сладкая Бриттани.
Она, казалось, парила над его скользящими движениями. Потом вцепилась ему в плечи, откинула голову назад, пока он уносил ее все дальше и выше, воспламеняя ее чувства, требуя от нее больше и одновременно давая больше.
Ее швыряло как корабль, потерявший управление, и только Торн вел ее к безопасности порта, как вел «Победоносец». Она ощущала каждое его прикосновение, каждое движение. Слышала его неровное дыхание, а ее имя снова и снова срывалось с его губ.
И когда он довел ее до высшей точки блаженства, она едва не потеряла сознание.
Потом он расслабился и лег на бок рядом, прижимая ее к себе.
– Ты прекрасна, маленькая танцовщица, – сказал он ей.
Она удовлетворенно закрыла глаза и слушала ровное биение его сердца.
– Я рада, что доставила тебе удовольствие.
Он улыбнулся и приподнял ее голову за подбородок, чтобы заглянуть в прекрасные зеленые глаза.
– Хочу сказать, что я твой раб.
Теперь в глазах ее заплясали веселые искорки.
– Мне нравится иметь тебя в своей власти, но сомневаюсь, что какая-то женщина может надолго завладеть тобой.
Он поцеловал ее в губы и сел.
– Увы, я не могу остаться, чтобы проверить эту теорию, – с сожалением сказал он. – К несчастью, мне надо ехать, и чем скорее, тем лучше.
Ей не удалось скрыть своего разочарования.
? Уже?
– Боюсь, что да.
Она встала и надела ночную рубашку.
– Распоряжусь чтобы тебе приготовили ванну. – Она подошла к сонетке и резко подергала.
Он подошел к ней, обвил руками за талию.
– Давненько уже никто не заботился обо мне. Но я могу к этому привыкнуть.
Она откинула голову, и волосы ее заструились, как мерцающее золото.
– Я же говорила тебе, что меня учили доставлять удовольствие мужчине.
Он прижался щекой к ее щеке.
– Тебя учили доставлять удовольствие мне, – поправил он.
– Да, дорогой. – Она обвила его руками и прильнула к нему. Как же ей не хочется, чтобы он уезжал! – Я буду ждать тебя.
Глаза его были серьезными, когда он посмотрел на нее.
– Мне теперь есть куда и к кому возвращаться, Бриттани.
Послышался стук в дверь, и Бриттани впустила Ливию.
– Приготовь ванну для капитана Стоддарда, – велела она с властностью человека, привыкшего отдавать приказы, но улыбка смягчила ее слова. – Проследи, чтоб вода была достаточно горячей и чтоб ее было много.
Когда Ливия ушла, Бриттани повернулась к Торну и обнаружила, что он смотрит на нее со странным выражением лица.
– Я сделала что-то не так? – спросила она.
– Нет, напротив. Я размышлял, понравится ли тебе быть хозяйкой Стоддард-Хилла. Ты – радость моего сердца, – сказал он, снова обнимая жену и жалея, что приходится ее покидать. Взгляд его упал на смятую постель, и мысль вновь заняться с ней любовью показалась ему крайне соблазнительной.
Решение, однако, принимать не пришлось, потому что вошла Ливия в сопровождении трех мальчиков, которые несли большую лохань для купания и ведра с горячей водой. Торн и глазом не успел моргнуть, как уже сидел в ванне, а Бриттани складывала его одежду в саквояж.
Торн намыливал грудь и наблюдал за Бриттани. Она, казалось, точно знала, что ему понадобится.
– Иди сюда, – сказал он, поманив ее пальцем. – Хочу посмотреть, как ты умеешь тереть спинку.
Она послушно подошла к нему. Но когда протянула руку за мылом, он неожиданно потянул ее, и она упала к нему в ванну. Торн покатился со смеху, глядя, как она отплевывается и стирает мыло с глаз.
– Ну вот, теперь я вся мокрая, – проворчала она, пытаясь вылезти.
Он пальцем подцепил подол мокрой рубашки и потянул вверх.
– Точно, поэтому мы просто снимем это. – Он бросил рубашку на пол и потянул жену на себя. – Так ведь лучше?
Она не смогла ему ответить, потому что ладони его стали гладить бедра, а рот завладел ее ртом. Тело ее сделалось мягким и податливым под его ласками. Приподняв бедра Бриттани, он опустил ее на себя и скользнул внутрь.
И застонал от наслаждения, когда она села, принимая его глубже в себя.
– Ты доставляешь мне такое удовольствие, маленькая чаровница… – Дыхание его вырвалось коротким всхлипом. ? Мне нравится, что ты рядом. Никогда не думал, что скажу это какой-нибудь женщине. Что бы я без тебя делал?
Глаза его затуманились желанием, когда она продемонстрировала, чему ее учили женщины в гареме. Ладони заскользили по его намыленному телу, а губы раскрылись под его губами.
– О да, тебя хорошо подготовили к замужеству, – выдохнул он. – Боюсь, как бы ты не украла мое сердце.
Бриттани ехала через луг к конюшням. Ветер трепал ей волосы, а солнце согревало лицо. Впервые за долгое время девушка чувствовала себя легко – она хорошая наездница и обожает верховую езду.
Она томилась от безделья, имея в своем распоряжении так много свободного времени, и приятно было вырваться из дома, где сам воздух, которым она дышит, такой угнетающий.
Бриттани каждый день ждала каких-нибудь вестей от матери и от Кэппи, зная, что он продолжает поиски Ахмеда. Она уже начинала впадать в отчаяние и сомневаться, что ее дорогой друг когда-нибудь найдется. Еще она ждала весточки от своего мужа – но от него не было ни слова.
Бриттани спешилась, и мальчик-конюх увел ее коня. Нерешительным шагом она направилась к дому, страшась встречи с мачехой Торна. К счастью, большую часть времени ей удавалось избегать ее, потому что Вильгельмина спала допоздна и ела, как правило, у себя в комнате.
Бриттани уже поднималась по лестнице, когда голос Вильгельмины остановил ее.
– Вы не зайдете ко мне в комнату? Мне надо с вами поговорить.
С большой неохотой Бриттани спустилась вниз. Она ни на йоту не доверяла этой женщине и не желала общаться с ней.
– У меня всего минутка, – сообщила она, стаскивая перчатки и сжимая их в руке.
Вильгельмина обошла вокруг Бриттани, разглядывая ее красную амазонку.
– Платье хорошо сшито, но несколько устарело. Где вы откопали такое творение?
Бриттани присела на край дивана.
– Торн сказал Мэтти, что, возможно, я смогу найти нужную одежду в сундуках его матери на чердаке. Это ее платье и перчатки. – Она приподняла подол, чтобы продемонстрировать сапоги до колен. – Ну, разве не удивительно, что мы с мамой Торна, похоже, одного размера?
Вильгельмина ощетинилась, в глазах вспыхнула злость.
– Я тут гадала, как вы проводите свои дни. Я вас совсем не вижу.
– Езжу верхом и гуляю у реки. У меня нет какого-то определенного распорядка.
– Слуги сказали мне, что у вас странная привычка каждый день мыться. Это правда?
– Что же тут удивительного? Там, откуда я, все к этому приучены.
Вильгельмина покачала головой.
– Излишне говорить, что ваши родственники, должно быть, не доживают до преклонных лет. Слишком частое купание вредно для здоровья. – Ее улыбка была жестокой. – Будьте осторожны, не то чем-нибудь заболеете.
Бриттани чувствовала себя не в своей тарелке под пристальным взглядом Вильгельмины.
– Надеюсь, этого не случится. Если вам больше нечего мне сказаться пойду к себе, – проговорила Бриттани, поднимаясь.
– Задержитесь еще ненадолго. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. – Вильгельмина сделала попытку улыбнуться. – Я так мало знаю о вас, а вы, в конце концов, жена моего пасынка.
Бриттани снова села, хотя ей не терпелось уйти.
– Что бы вы хотели услышать?
– Насколько я понимаю, вы родились в Турции.
– Да, это так.
– Но ваш отец был американцем. Полагаю, он из известного семейства Синклер в Филадельфии.
– Совершенно верно, – подтвердила ее слова Бриттани. – Вы хорошо информированы. Не представляю, откуда вы так много знаете обо мне.
Выражение лица Вильгельмины сделалось жестким.
– У меня есть свои источники. Полагаю, вы знаете, что мы с Торном… – Она пожала плечами. – Уверена, вам не интересно, какие чувства мы с ним питаем друг к другу. – Она села рядом с Бриттани. – Я слышала, вы потеряли раба и очень хотели бы вернуть его.
Бриттани постаралась не показать, как ее расстроили намеки Вильгельмины на ее особые отношения с Торном.
– Ахмед не раб – он мой друг.
– Еще одна странность, – пробормотала Вильгельмина. – Полагаю, о вашем… друге нет никаких известий?
Бриттани покачала головой:
– Пока нет.
– Жаль. Вижу, вы сильно переживаете из-за того, что он пропал. Если не возражаете, я попрошу доктора Кросса помочь найти вашего человека. Доктор посещает большинство плантаций в округе, и я попрошу его поискать Ахмеда. Вы можете его описать?
В глазах Бриттани вспыхнула надежда. Она не могла поверить, что Вильгельмина изъявила желание помочь ей. Она задумалась, решая, как описать Ахмеда.
– Он высокий, сильный и очень черный. Он умный, может читать и писать и говорит на нескольких языках.
Вильгельмина вперила взгляд в лицо Бриттани.
– Я попрошу доктора помочь. С такими приметами Ахмеда легко будет отыскать.
Бриттани поднялась.
– Вы очень добры.
Вильгельмина, казалось, забыла о ее присутствии. Она встала и прошла к окну.
– Я совсем не удивлюсь, если доктор Кросс найдет вашего человека.