Мистер Уиттинг опустил взгляд на бумагу перед ним.
– Я вовсе не убежден, что вам придется предъявлять вашу жену, если она в самом деле ваша жена.
– Да, жена. Это легко доказать…
– Как и мой коллега, я тоже потрясен вашей храбростью, – прервал его мистер Уиттинг. – Однако, только между нами говоря, мы имеем дело с безумцем в лице Селима, но как официальный представитель нашего правительства я, возможно, буду вынужден пойти на некоторые уступки султану, чтобы возместить ущерб.
Торн остался непреклонен.
– Я не считаю, что что-то должен отдать турецкому правительству. Ни «Победоносец», ни тем более мою жену.
– И, тем не менее, – продолжил мистер Бэлсам, – думаю, что скоро вам будет приказано передать свой корабль, «Победоносец», представителю турецкого правительства. Вопрос по поводу вашей жены мы решим позже.
Торн потрясенно воззрился на сенатора, но ничего не сказал.
Мистер Уиттинг проговорил убежденно:
– И пусть этот чертов корабль лучше потонет, чем турки наложат на него свои лапы.
Глава 29
Когда Бриттани вошла в столовую, то удивилась, увидев сидящую за столом Вильгельмину. Глаза хозяйки Стоддард-Хилла были злыми и презрительными, от прежнего показного дружелюбия не осталось и следа.
– Доброе утро, Бриттани. Итак, твой блудный муж до сих пор не вернулся. Вы хорошо спали?
Бриттани взяла фарфоровый чайник и налила себе чаю.
– Очень хорошо, спасибо. – Она подошла к стулу и села.
– Ну почему бы и не спать хорошо, если мужа нет дома и никто не тревожит твой сон?
Бриттани попыталась замаскировать гнев. Она терпеть не могла грубые инсинуации этой женщины.
– Какая вы прекрасная хозяйка, Вильгельмина, если так беспокоитесь о моем комфорте.
Глаза Вильгельмины мстительно вспыхнули.
– Мне сказали, что вашего человека, Ахмеда, до сих пор ищут.
– Да. Я пришла к выводу, что Диверс только притворялся, что знает, где его найти. Не представляю, какие у него были причины для такого поведения, но уверена, Торн выяснит правду, когда вернется домой.
Вильгельмина внезапно побледнела.
– Надеюсь, вы не вините меня за тот случай. Мы с доктором Кроссом были потрясены тем, что произошло, не меньше вашего. Мы доверяли мистеру Диверсу, но он обманул нас.
Бриттани взглянула прямо в глаза Вильгельмины.
– Я пришла к такому же заключению.
– Вы действительно считаете, что необходимо рассказывать Торну о том, что случилось?
– Почему нет?
Вильгельмина наклонилась к Бриттани.
– Непохоже, чтобы его слишком интересовало ваше благополучие. Его отсутствие чересчур затянулось.
Бриттани не собиралась доставить этой женщине удовольствие понять, что колкость задела ее.
– Если я не расскажу мужу о происшествии, то, уверена, это сделает Кэппи.
Вильгельмина отодвинула свою тарелку и вперила в Бриттани пристальный взгляд.
– Он ужасно раздражает меня. Куда бы я ни пошла, Кэппи вечно крутится под ногами. Хочу, чтоб вы велели ему немедленно уехать.
– И не подумаю, – спокойно отозвалась Бриттани. – Мне бы никогда не пришло в голову указывать первому помощнику Торна, что делать. – Она улыбнулась. – И вам не советую. Торну это может не понравиться.
Вильгельмина постаралась обуздать вспышку гнева.
– Я наблюдала за Торном, когда он смотрит на вас, и я озадачена.
– Чем же?
– В его взгляде нет ни нежности, ни тепла. Почему, как вы полагаете?
– Возможно, если б вы больше беспокоились о своем муже и меньше о моем, вам бы жилось лучше.
Вильгельмина бросила салфетку на стол и встала.
– Я всегда считала, что те, кто высоко взлетает, больно падают. Смотрите, как бы с вами того же не случилось.
Бриттани воззрилась на мачеху Торна, ибо ее слова прозвучали как угроза. Она заглянула в глаза настолько холодные, что по спине побежали мурашки.
– Если вы помните, я уже падала. Но можете быть уверены, что в следующий раз я буду ступать осторожно, Вильгельмина. – Она сделана глоток чаю. – Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Уверена, Торн по возвращении выразит вам признательность за вашу заботу.
Вильгельмина стиснула кулаки.
– Вы думаете, что он ваш, но вы ошибаетесь. Вам никогда не понять потребности такого мужчины, как он. – Глаза ее сузились. – Бог мой, да вы со своей святой наивностью уже, должно быть, наскучили ему.
Бриттани была избавлена от необходимости отвечать, потому что Вильгельмина опрометью выскочила из комнаты.
Рука Бриттани дрожала, когда она подносила чашку к губам. Никто никогда не вел себя с ней так беспардонно. Она не знала ни причину такой грубости, ни как на нее реагировать.
Она встала и быстро покинула столовую с намерением выйти на свежий воздух. Когда Бриттани проходила мимо гостиной, она заметила, что дверь слегка приоткрыта, и услышала приглушенные голоса Вильгельмины и доктора Кросса.
Бриттани буквально приросла к месту, когда увидела их в страстном объятии. Она сделала быстрый шаг к входной двери, надеясь, что успеет сбежать прежде, чем они обнаружат ее присутствие.
Вдруг дверь гостиной резко распахнулась, и Вильгельмина окинула Бриттани надменным взглядом.
– Вы имеете привычку подсматривать и подслушивать чужие разговоры?
– Я просто проходила мимо. – Бриттани повернулась к доктору, оставив без внимания грубость Вильгельмины. – Как отец моего мужа чувствует себя сегодня, доктор?
– Боюсь, мистеру Стоддарду сделалось хуже. Он очень слаб. Думаю, ему осталось не больше недели.
Бриттани заметила взгляд, которым обменялись доктор и Вильгельмина, и задумалась над его причиной.
– Надо немедленно сообщить Торну. Мы можем послать ему письмо в Вашингтон?
Выражение лица Вильгельмины было резким и злорадным.
– Доктор только что сказал мне, что ваш муж ночью вернулся. – Она усмехнулась. – Бедная женушка, он, похоже, всеми правдами и неправдами старается избегать вас, а? – поддела она.
Не успела Бриттани ответить, как сам Торн вошел в комнату, сразу же отыскав взглядом свою жену. Бриттани хотелось броситься к нему в объятия, но она не осмелилась, потому что он никак не дал понять, что будет этому рад. Ей было больно и обидно, что он не сообщил ей о своем возвращении, но она не могла позволить Вильгельмине увидеть, как ей трудно.
– Торн, слава Богу, ты вернулся! – воскликнула Бриттани. – Доктор только что сказал мне, что твоему отцу хуже.
В глазах Торна застыло отчаяние, когда он повернулся к доктору.
– Неужели вы ничего не можете предпринять, чтобы облегчить страдания моего отца? У него сильные боли.
– Я дал ему все необходимые лекарства. С сожалением, вынужден констатировать, что положение вашего отца критическое. Я больше ничего не могу для него сделать.
Лицо Торна посуровело.
– Вы хотите сказать, что он обречен?
– С моей стороны было бы неправильно вселять в вас ложную надежду.
Не сказав больше ни слова, Торн вышел из комнаты, и Бриттани бросилась вслед за ним. Сердце ее болело за него. Ей хотелось быть с ним рядом в это тяжелое для него время.
Она молча поднялась за ним по лестнице. Когда они подошли к спальне его отца, он открыл дверь и кивнул, чтобы она вошла. Она замешкалась в дверях, и он сделал ей знак подойти вместе с ним к отцовской постели. Она медленно двинулась вперед, страшась увидеть, как страдает отец Торна.
Запах лекарств тяжело висел в воздухе. Мужчина на кровати был худым и бледным, и она не увидела в нем никакого сходства с Торном.
Бриттани потрогала лоб Бенджамина и обнаружила, что он липкий. Она видела, как он мучается, и его состояние напомнило ей одну из женщин гарема, которая съела что-то испорченное и чуть не умерла от отравления.
Она схватила Торна за руку и отвела в угол комнаты, отметив, какой он измученный и как нуждается в отдыхе.