— Сейчас позову врача, — Анатолий повернулся к двери и наткнулся на огромную фигуру странного мужчины.
Секунду назад в палате никого не было, в этом Малахов готов был поклясться, как за Николаем закрывалась дверь он видел и слышал, откуда же появился этот туманный великан? Больше всего он напоминал персонаж одного из виртуальных миров, которых великое множество в компьютерных играх: разбуженными змеями клубились длинные волосы, развевались просторные одежды, а ведь в палате накрепко закрыты все окна — зима, да и не положено по правилам, во всяком случае, никаких сквозняков тут не было. На плечах мужчины скалились маленькие черепа, соединенные между собой в зловещее ожерелье.
Вся кровь, в мгновение заполнившаяся адреналином, ударила Анатолию в голову: перед ним стоял враг!
Вспыхнувший в глазницах великана огонь проник прямо через кожу и мышцы к сердцу, прожигая в нем две сквозные дыры. Малахов закричал, но вместо голоса изо рта хлынула горячая солоновато-горькая жидкость, легкие захлебнулись вскипевшей плеврой, бронхи и трахеи забились кровавыми сгустками. В умирающем мозгу промелькнула мысль, что, наверное, зря Светка потратилась ему на шорты. В уши ворвался крик той девчонки: хриплый, надрывный, отчаянно-безудержный.
«Что ж она так орет-то?» — не успел додумать Анатолий.
Его мертвое тело свалилось рядом с кроватью…
Глава 18. Западня
Ира Соловьева покосилась на темную макушку, лежащую рядом, и тихонько выползла из-под одеяла, стараясь не разбудить Женьку.
Пусть спит. Хорошо, что сегодня выходной и торопиться никуда не надо: вчера с этими переживаниями легли под самое утро. Галке она тоже решила не звонить. Вокруг Летягиной вьются два этих типа, непонятных и неприятных, будто бы геи, но Ира чувствовала своим спинным мозгом, что это лишь декорация — представление, как в театре — на самом деле возле подруги закручивается тугая спираль интриги. Летягина во что-то влипла и влипла основательно, эти два ряженых клоуна не дают ей и шагу ступить одной, тянутся за ней, как приклеенные — странно, что сама она ничего не видит. С этими ее племянниками надо будет разобраться, но ситуация такая, что не знаешь кому помогать первому.
Ира решила, что настала пора брать поводья в свои руки, вчера она непростительно рассиропилась, раскисла так, что даже Летягина начала ею командовать, а Женьке пришлось извести остатки валокордина, чтобы унять ее истерику. Нет, больше такого не повторится, да и не поможешь горю слезами.
Слезы никогда не приносили Ире Соловьевой облегчения, наоборот, тяжелое чувство безысходности заполняло организм до самого затылка, становилось только тяжелее. Ира старалась не плакать. Никогда. Она считала, что в трудных и безвыходных ситуациях, таких вот, например, как эта, нужно не биться в бесполезных рыданиях, а думать, думать изо всех сил, чем можно исправить положение, и сегодня утром она чувствовала стыд за свою слабость.
Древние недаром выдумали поговорку — предупрежден, значит вооружен — нужно вникнуть в самую суть проблемы, тогда можно будет принять какое-нибудь решение и предпринять правильные действия, а сейчас они только бродят в потемках. А кто может пролить свет на происходящее, как ни сама Рита? Нужно с ней поговорить. С глазу на глаз.
Они всегда безоглядно доверяли друг другу, все трое, и было непонятно, почему Рита замкнулась в себе, ничего не хочет рассказать, поделиться своей бедой с подругами, неужели она решила, что кто-то из них ее осудит? Бред какой-то! Возможно, при Галке Шмелева не захотела быть откровенной, а без нее все расскажет? А если знать, что происходит можно понять, как именно им действовать.
Решено!
Ира быстро и бесшумно собиралась. Телефон она поставила на виброзвонок, совсем без связи оставаться не хотела: мало ли, вдруг придется срочно вызвать такси или Женьку, может им с Ритой придется срочно убегать. Интересно, как пропускают в психиатрию? Ну, пройдет как-нибудь, скажет охране, что забыла пропуск дома, а подруга лежачая, за ней нужен уход — к лежачим обычно пропускают, в общем, наврать можно с три короба.
* * *
— Шмелева? — удивленно подняла глаза девушка, сидящая в окошке справочной. — Она в третьем корпусе, четвертая палата, но…
— Спасибо! — крикнула Ира, не дослушав, круто развернулась и выбежала из больницы.
Надо найти третий корпус. Вот странно, сколько лет стоит здесь Центральная Городская больница, но Ира и не подозревала, что у нее есть третий корпус. В первом корпусе располагалась поликлиника, во втором — собственно больница, то есть, клиника, был еще инфекционный блок, расположенный обособленно в некотором отдалении, а в третьем, значит, психиатрия.