— Я сразу заметила, трусы грязные! — объявила маленькая женщина Ире.
Девушка вспыхнула от стыда, хотя никак не могла упрекнуть себя в нечистоплотности и неряшестве. Ира попробовала выдернуть конечность, но не тут-то было, женщина в шапочке уцепилась в ее сумку и второй рукой. Однако, какая сильная хватка у сумасшедших! Стрекозиные стекла сердито блестели снизу.
— Ну взяли белье, черт бы с вами, но вы, хоть постирайте!
— Какое белье? — слабо оправдывалась Ира.
— И металлическая дверь им нипочем! — продолжала обвинять женщина-стрекоза. — Они даже металлическую дверь вскрыли, никто не понял, как! Мне полиция помочь не может, не находят признаков взлома, значит у них были дубликаты моих ключей. А может, и не одни. А полиция сама не один раз влезала ко мне в комнату, они же с ними повязаны, и ничего не добьешься никогда. А здесь, в больнице, что творится?! Я не могу оставить в палате свои вещи — их тут же сопрут! Вор на воре! Приходится все с собой носить даже в туалет. Я говорю, взяли вещи, так, хоть постирайте! Нет, поносят и кидают обратно мне в чемодан, хоть трусы бы постирали!
Ах, так это она о своем! Ира нервно перевела дух. Еще парочка таких разговоров и она сама тронется умом.
— Пропустите меня, — вырывалась она из клешней этой малютки.
— Я из дома, а они ко мне домой! — надрывалась лилипутка. — И слепок ключей сделали, и следят постоянно, когда я уйду куда-нибудь. Все с собой ношу, а они все равно умудряются воровать, входят ночью, когда я сплю! Вот, понюхайте! — крошечная женщина извлекла откуда-то снизу цветную тряпку и пихнула Ире под нос. Девушка с ужасом отшатнулась. Оказывается, у ног этой крохотули действительно стоял чемодан, скрытый длинными и широкими полами халата.
— Да отстаньте Вы от меня! — крикнула Ира, резко дернув свои руки и цепких пальцев.
— А меня тоже врачи ограбили! — донесся еще один женский голос. — Я выходила из кабинета, а она так быстро дверь за мной захлопнула, я там что-то забыла, какую-то ценную вещь!
Ира рванула бегом, осторожничать здесь было нельзя, иначе так и придется зависать с каждым недовольным жизнью пациентом, к тому же все принимают ее за представителя проверяющей организации, пришедшую решить все проблемы, которые существовали в их больном воображении, но от этого не становились для них менее тяжелыми.
В кучку медицинских и охранных униформ она врезалась, как нож в масло и немедленно очутилась в крепких руках толстого дядьки. Естественно, в палату к подруге ее не пустили.
— Опять Вы, дама, — охранник не удивился, а лишь констатировал факт. — Все-таки прошли. Ну что за люди? — он покачал головой с осуждением. — Говоришь вам русским по белому, сюда нельзя — это закрытое отделение, а вы все так и ищите приключений на свою задницу. Ну вот, Вы их и нашли, — обрадовал дядька, крепко вцепившись Ире в руку поверх локтя.
Вырваться не получилось, но Ира сумела извернуться и просунуть голову между зеленой и розовой пижамой и заглянуть в приоткрытую дверь. Палата оказалась узкой и маленькой, рассчитанной на одного пациента, вернее, на одну кровать. Одна кровать там и стояла, маленький столик был поднят к стене — крышка, которая откидывалась на время приема пищи, в углу небольшой унитаз, закрытый крышкой, в другом углу валялось перевернутое кресло — вот и вся мебель. А еще там была Рита, лежала на той самой кровати и смотрела в толпу, скопившуюся возле двери. Прочные ремни-фиксаторы надежно удерживали ее руки и ноги, лицо Ириной подруги кривилось, будто от боли, пальцы ног поджимались. Рита протяжно стонала на одной ноте. Ей и вправду было больно.
Ира почувствовала в палате холод — леденящий поток воздуха, наверное, дуло из окна. Девушка поежилась от внезапного озноба, колючие мурашки зародились в области затылка и медленным потоком спустились по спине, по позвоночнику, скапливаясь в области копчика. Было еще кое-что, влияющее на микроклимат в Ритиной палате: рядом с кроватью на полу лежало тело в темно-синей униформе медбрата, стиль «американо» — это когда верхняя часть пижамы отличается от нижней. Неподвижные глаза трупа смотрели под кровать. Если лежащий человек смотрит таким остекленевшим взглядом и под ним разливается такая темно-красная лужа, то он вряд ли жив. Рядом с телом валялся металлический лоток, большой шприц и желудочный зонд отлетели к небольшому окошку, забранному решеткой.