Женщины поднимали упавшие медикаменты и доставали из упаковок стерильные шприцы — все, что приготовили заранее было испорчено — шваброй заметали осколки в угол, потом надо будет позвать уборщицу, а пока некогда.
Екатерина Ивановна вдруг напряглась и прислушалась.
— Слышишь? — обернулась она к Марине.
За пределами процедурного кабинета нарастал отчаянный гвалт:
— Вон там горит!
— Пожар!
— Твою матерь! Это же третий корпус!
— Да звоните быстрее «01»!
— Степаныч, чего стоишь?! Гарнизуй там своих лбов! Больных же эвакуировать надо!
— И что за день сегодня такой?! С самого утра никакой работы!
— Господи, а я уж думала, землетрясение, что ли?!
Зима. Еще только три часа дня, а уже начинают сгущаться сумерки. Огромное белоснежное облако странного огня закрыло третий корпус, оно красиво и чрезвычайно ярко сверкало, слепило глаза всему контингенту второго корпуса, прилипшему к окнам. Вроде и не огонь, а что же тогда? Маленькое здание накрыло словно искрящимся туманом, во все стороны выбрасывало длинные языки белого света, однако, деревья, которых вокруг корпуса было посажено предостаточно, кажется не пострадали, хотя из-за яркости огня было плохо видно, приходилось прикрываться ладонями, словно все смотрели на Солнце. В сгущающейся темноте нестерпимо сияли яркие сполохи — невозможно смотреть.
* * *
Здание, построенное здесь еще до революции и доставшееся городскому хозяйству в наследство (а может, реквизированное большевиками) от старинной усадьбы какого-то помещика, твердо стояло на прочном фундаменте, но прокатившаяся над землей волна была подобна сокрушительному цунами — попадали все: и люди, и мебель.
Примерно такие волны Ира однажды видела в океане, когда отдыхала в компании однокурсников дикарями. Их палатки стояли прямо на берегу и всех тогда чуть не смыло в открытое море — такой начался шторм.
Вот и сейчас девушке показалось, что само здание оторвалось от земли, крутанулось в воздухе и со всего размаха рухнуло обратно на свой фундамент. Оставалось дивиться, как оно не рассыпалось на отдельные блоки и на отдельные кирпичики, во всяком случае, Ира была уверена, что потолок разломился и просыпался, а все люди, находящиеся в отделении погребены под обломками.
Ей казалось, что она завалена камнями наглухо, без малейшего просвета, ей стало трудно дышать, глаза она крепко зажмурила и боялась открыть, но зато пропала ужасная тяжесть на спине и никто больше не держал ее за волосы — спасибо и на этом. Не открывая глаз, Ира быстро поползла, нашаривая руками свободное пространство впереди себя, до тех пор, пока не наткнулась на стену. Позади нее оставался фильм ужасов: там все пространство поглотил леденящий то ли крик, то ли визг того самого существа, с тухлым запахом. Про себя Ира вознесла благодарственную молитву Господу за чудесное спасение и освобождение. Стоило только ей почувствовать на своей коже ледяные пальцы, потянувшие на спине за кофточку, как грохнул взрыв, и существо выпустило ее из своих лап, ему стало не до нее.
Из коридора доносились крики, видно на самом деле сработало какое-то устройство. Да она же сама слышала, как в новостях передали о террористах, взорвавших автобус, а ведь их, кажется, так и не поймали. Странно, что ни охранники, ни полиция не могли открыть дверь Ритиной палаты: в нее долбили, стучали, а дверь, как была захлопнута, так и оставалась.
— Убивают! Нас убивают! — визжали чуть ли на ультразвуке.
— Ой! А меня уже убили!
— Все собираются возле палат! — это уже голос врача, который отвечал за эвакуацию больных при пожаре. Ира знала, что есть такая обязанность.
— Владимир Палыч, где охрана? Нас надо эвакуировать! — это орут по телефону, определила девушка из-под кровати.
— Саня, Коля, что там с огнетушителями?! Что вы мечетесь?!
— Да куда заливать-то?! Вроде и огня-то нигде нет!
— А вы пробегитесь по палатам, матерь вашу! Вам надо, чтобы мы тут сгорели сначала?!
— Контингент! Никто никуда не бежит, Чайников, стоять!
— Злобные, мерзкие твари! Дохните сами, и драконы ваши пускай сдохнут! Продажные, непотребные проститутки и извращенцы! Чего смотрите?! Я все видел: вызвали сюда Вавилонскую блудницу на Звере! Только демон-то не дурак: не впускает ее! Да вон же они!
— А-а-а! — дальше шел сплошной визг, топот, грохот, ничего разобрать в истошных воплях из коридора стало невозможно.