Сверху над Ирой (оказывается, она заползла под кровать) громко стонала Рита, извивалась под своими ремнями, и запоздалая мысль резанула болью:
«Что же я не выпустила ее?!»
Девушка раскрыла глаза: вроде нигде не горело, только отвратительный тошнотворный запах гари, какой бывает после пожара, заполнял палату, к нему добавился гнилостный душок — тошнота поднялась комком к горлу. Ира выползла из укрытия: надо развязать Риту и спасаться, пока возможно, но стоило встать на ноги, как чья-то сильная невидимая рука со злобной яростью отбросила ее от кровати. Ире показалось, что она попала под удар молота, пролетев спиной к окну, она рухнула со всей силы на унитаз — в руке раздался мерзейший хруст, который вызвал болезненную судорогу по всему телу. Рука прямо на глазах распухла и налилась багровыми и фиолетовыми оттенками, боль вспыхнула, почему-то, в голове. Ира вытерла струйки крови изо рта, из носа и прижалась к стене, пережидая, пока перестанут плясать перед глазами разноцветные круги, кажется, на секунду она даже отключилась — такой перезвон поднялся в ушах.
— Беги, дура! Беги отсю..! — Риткин вопль, возвративший Иру в реальность, оборвался на полуслове, перешел в пронзительный визг и замер, уступив место непередаваемому булькающему звуку, дикому, как рев смертельно раненного животного, еще живого, но плоть которого уже терзают зубы удачливого хищника.
От таких криков у Иры волосы поднялись на голове. Она увидела, как неестественно выгибается Рита на кровати, как в животе у нее что-то бьется, приподнимая кожу, вспучивая ее изнутри, словно кто-то лез оттуда — такое Ира видела только в кино, в самых страшных триллерах. А дальше происходило, вообще, что-то совершенно ужасное: Рита сорвала себе голос и уже даже не хрипела, не выгибалась — обмякла. Тело ее лежало, как тряпка, скорее всего, от боли она потеряла сознание, из живота хлынула кровь, заливая бок: непонятно кто (демон?) непонятно чем делал разрез. Он торопился — снаружи нарастал грохот.
Всей душой Ира желала, чтобы в палату ворвался толстый охранник. Заклинило, что ли, почему никто не входит? Дверь в палату оставалась все еще наглухо закрытой, хотя снаружи в нее стучали и долбили по-прежнему.
Девушка вжалась между стеной и унитазом в узкую щель, придерживая сломанную руку и тоже орала, что есть силы — на ее глазах происходило что-то страшное, странное, непонятное, жуткое — Риту убивали. Хладнокровно и жестоко. В палате был невидимка и о его движениях можно было догадываться лишь по движениям Ритиного бесчувственного тела.
К своему стыду Ире было так страшно, как никогда раньше: впервые в жизни она испытала настоящий животный ужас, и страх за свою жизнь пересиливал страх за жизнь подруги. Но Ира не была бы собой, если бы осталась сидеть и дрожать в своем уголке, возле унитаза. С трудом поднявшись на ноги, не замечая грохота вокруг себя (трудно было разобраться, где грохотало громче: в голове или вокруг нее самой. Тело помогало подняться, выбрасывая в кровь адреналин — агрессивный гормон, придающий силы), она пригнула голову и кинулась вперед, на невидимого врага, убивающего подругу.
В тот же момент воздух вокруг Иры взорвался второй раз с непередаваемым громовым раскатом, а когда все помещение залил чистый яркий свет девушка поняла: Бог существует! Всемилостивый и всеблагой Господь послал ей во спасение своих ангелов. Тело Иры снова ринулось под кровать, в спасительное убежище.
И не надо, смотреть и усмехаться с таким презрением, неизвестно, как повели бы себя мы с Вами, окажись на ее месте, ведь мы беспомощны перед силами стихийными и сверхъестественными — противостоять им не можем.
В страхе своем Ира крепко зажмурила глаза, отдавая себя и Риту в руки Господа. Отчего-то ей казалось, что он защитит их, даже нет — она была уверена в этом, как и в том, что в палате находится много существ, вовсе не людей, возможно даже не гуманоидов. Низкий и хриплый вибрирующий отчаянной тоской вой не мог принадлежать ни одному человеческому существу. Он резал уши, словно вели железом по стеклу, в унисон ему вторил другой голос — послабее, но чем-то похожий на первый — оба они злобно сопротивлялись нарастающему гулу такой силы, что Ира сжалась, лежа в пыли и пыталась одной рукой заткнуть себе оба уха, всерьез опасаясь оглохнуть. Леденящий душу смертельный визг демона перешел в оглушающий вибрирующий вой, от которого Ира заорала от боли в ушах, а потом резко наступила тишина.
Некоторое время девушка, не шевелилась под кроватью, в напряженном ожидании опасности, но больше ничего не происходило, и она открыла глаза, удивляясь ватной тишине вокруг себя. Ослепительный белый огонь постепенно померк, уступая место зимним сумеркам второй половины дня и свету электрического светильника. Ира выползла из укрытия и кинулась к подруге, больную руку она держала прижатой к груди, а здоровой помогала себе подняться на ноги, но они отказывались ее держать. Ира приподнялась, стоя на коленях