Бледная, как стены в своей палате, Рита, оказалась в сознании, но, кажется, Иру она не узнавала и, вообще, вряд ли видела что-нибудь — широко распахнув глаза, девушка смотрела перед собой, быстро и часто дышала, слегка подрагивая всем телом.
— Риточка, держись, держись, — Ира глянула на рану и чуть сама не потеряла сознание от вида вспоротого живота подруги.
— Забрали, — шевельнулись синие губы, а безумные глаза нашли Иру. — Они забрали их обоих.
— Молчи, Риточка, ничего не говори.
Ира помотала головой, слова проходили словно сквозь беруши, долетали, как бы издалека до нее, голова кружилась, но заострять внимание на шкурных вопросах сейчас она не могла. На четвереньках она вытащила себя из палаты, легко открыв дверь, которая десять минут назад не поддавалась чудовищным ударам снаружи, и угодила прямо по каске пожарному в оранжевом брезенте.
— Врача сюда! Помогите! Человек умирает! — заорала что есть мочи Ира.
Здоровой рукой она вцепилась в оранжевые штаны и попыталась подняться. Широкий холл отделения оказался наполнен людьми в полицейской форме, пожарными, тянущими шланг, медперсоналом, беспокойно снующим по коридору. Внезапно ослабевшие пальцы сорвались с жесткого брезента. Падая, она успела увидеть бегущие ноги, а в голове все кружилось и вертелось, Иру медленно уносило в открытый океан навстречу идущей высокой волне, но вдруг ее подхватило неожиданно мягкое теплое течение и сразу стало уютно и спокойно. Ласковые тихие волны гладили ее по голове и шептали что-то успокаивающее, умиротворяющее — впервые за весь этот длинный день Ира глубоко вздохнула и расслабилась.
Крепко и бережно прижав девушку к себе, Женя вынес ее из третьего корпуса и поспешил в приемное отделение…
Глава 20. Перед битвой
Сквозь сон Галка унюхала ужасный запах гари. Пожар! Выпрыгнув из кровати и тут же закашлявшись, она кинулась к окну — зачем только старалась осенью, затыкала ватой все щели, старательно обклеивала специальной бумагой в рулончиках — все ее труды пошли псу под хвост! Обе фрамуги она растворила настежь и с жадностью глотнула чистый морозный воздух.
— Что это горит?! У нас плита взорвалась?! Утечка! Откройте там окна! Фе-о-до-о-а-р! — сама не осознавая, что делает, Галка принялась звать маминого племянника, хотя какой он племянник — понять бы, человек ли он, вообще. Как-то незаметно за эти несколько дней она привыкла, что Федор (а может, Армилиос) без напряга решает в доме все проблемы: к нему можно обратиться за любой помощью, на него же можно и наорать, если что-то не понравится. Он спокойно воспринимает любые возмущенный слова, не то что нервный Зейнвейлла.
Закрыв нос рукавом пижамы, Галка дернула дверь маминой комнаты.
— О Господи! — Галка в ужасе схватилась за голову, вытаращив глаза на то, во что превратилась мамина комната.
Утро ангела началось с того, что он опробовал свои силы: внутренний ядерный реактор неожиданно выбросил язык Благодатного Огня, от которого тут же вспыхнули тонкие занавески и покрывало на кровати. Сгорев буквально за одну секунду, они перебросили на ковровое покрытие веселые искорки, которые радостно запрыгали по длинному ворсу. Ковер оказался никаким не искусственным — это была чистая шерсть настоящих овец мериносной породы, и вонь от сгоревшего ворса тоже стояла конкретная — никакой подделки! В шкафу оплавились и растеклись по полкам декоративные свечи, которые Галка купила на этот Новый Год, но жечь не стала: мамы нет, и она праздновала его в большой компании в просторном доме отца Лелика, за городом, куда он великодушно пригласил всех друзей сына. Тонкие хрустальные фужеры и рюмки, заботливо протираемые мамой каждый месяц, полопались с печальным перезвоном. А вот органическое стекло в дверцах шкафа непривычный жар выдержало, даже не треснуло, только перекосилось слегка и бодренько блестело тусклым светом.
Девушка ахала и трясла руками, разглядывая прожженный дорогущий ковер, кучи хрустального крошева за дверцами шкафа, стекла по всему полу от разбитой люстры и, наконец, опознала в наполовину истлевшей тряпке на полу свой красивый теплый халат, который купила совсем недавно.