Тамара братьев не послушалась. Резко развернулась и скрылась в доме, будто её застали за неприличным. Любой бы на моем месте удивился: девушкам свойственно проявлять любопытство. А мне — понравилось! Не из-за ложной скромности. А из-за очевидного неприятия юной девушкой грузинской восторженности по поводу и без. По крайней мере, так я понял эту сцену. Хм… А ведь в такую можно и влюбиться!
Братья бегство Тамары проигнорировали. И спустили меня с небес на землю своим предложением:
— Ты кушай, кушай, брат. Набирайся сил!
К моему удивлению, многих блюд я не знал. Видимо, грузинская кухня много потеряла или переосмыслила за полтора века. Не было томатов, основным колером стола был зеленый. Сациви из баклажан, хачапури с речной рыбой (Риони под боком) и дамбалхачо — грузинское фондю с одноименным сыром — все это было праздником моему животу.
А вот с пиром духа дело не заладилось. Дальнейший наш разговор то и дело принимал странный окрас с ноткой горечи. Говорили о политике.
Братья рассказали, что приняли участие в заговоре против русских пять лет назад. Этот комплот придумали недовольные князья. Собирали дворян на посиделки, пили много вина и еще больше кричали, как вырежут всех русских в Тифлисе.
Дальше горячих клятв и обещаний дело не пошло. Никакой организации, ни, тем более, подготовки и распределения ролей. Даже вооружиться толком не могли или подтянуть верных людей из провинции. В итоге, кто-то испугался и донес в Канцелярию Розена.
Начались аресты, допросы. Жандармы быстро выяснили, что заговор оказался, по сути, опереточным. По его «опасности» определили и наказание. Несколько человек выслали из Грузии, но не в Сибирь, а в губернские города. У кого-то отобрали имение. Кузенов попросту выставили из Тифлиса в деревню с запретом возвращаться в столицу края.
Здесь они явно скучали. Ездили на охоту. Разбирали споры местных крестьян. Или пьянствовали у себя во дворе под навесом из винограда.
Больше всего их задела ссылка из-за того, что они теперь не знали, как сестру Вани и Георгия выгодно выдать замуж.
— Где ей здесь мужа искать? То ли дело в Тифлисе. Там много ценителей редкой красоты.
— Как же они смогут разглядеть Тамару, если она в покрывало завернутая ходит? — спросил я.
— Можно отправить ее в женскую баню в четверг. Есть одна такая в столице.
— И что? Причем тут смотрины?
— Понимаешь, есть такой закон, что по четвергам в ту баню пускают и мужчин.
Я догадался, что «закон» этот пошел от мусульман, которые по четвергам обязательно посещали хамам перед пятничной молитвой.
— Женскую часть раздевалки от мужской отделяет тонкая зеленая саржевая занавеска. И многие ходят в баню на красоток в чем мать родила полюбоваться. Мы тоже ходили! — честно признались кузены.
— Неужели сестру пошлете, чтобы на нее в костюме Афродиты пялились все подряд?
«Уж, не ревную ли я⁈»
— А что такого? Как еще заставить князей раскошелиться на хороший выкуп за невесту? — бесхитростно признались кузены. — Теперь же, из деревни, можем только в Абхазию ее отправить. Были у нас посланцы от князя Шервашидзе, владетель Абхазии. Может, и выгорит дело с помолвкой! А все русские виноваты! — нелогично подытожили они этот странный разговор.
— Зачем вы в заговор полезли? Тем более, в такой странный?
— Русских не любим! Пришли к нам и распоряжаются! Где это видано, чтоб дворян их имений лишали? И из родного края высылали?
— Так вы же их сами позвали! Чтобы защититься от персов и турок!
— Вот какой ты непонятливый! Позвали защищать — защищайте! А не превращайте нас в своих подданных и нашу землю — в свою губернию!
— То есть вы хотели, чтобы их войска вас защищали, а сами жили бы, как прежде? Не неся никаких обязанностей? За здорово живешь?
Грузины удивленно переглянулись, будто я чушь сморозил.
— Ну, да! А что тут такого? — ответили любимым присловьем.
— Что такого? Просто объясните мне, зачем русским умирать, сражаясь с теми же горцами, защищая военно-грузинскую дорогу? Или на последней войне, когда брали Ахалцыхский пашалык?
— Наши тоже воевали! Папа голову сложил! — набычился Ваня.
— Вы воевали за свою землю, чтобы грузин из-под турецкого ярма вырвать. А русским это зачем, если в Имеретии, Кахетии и Гурии остались бы свои князья?
Грузины почмокали губами, напрягли мозговые извилины и ничего внятного не придумали, чтобы мне возразить. Перевели разговор на свою жизнь в Тифлисе. Оказалось, они находили ее восхитительной. И ссылка в деревню их крайне тяготила.