— Но почему, Коста? Почему?
— Во-первых, потому, что ты не умираешь. Ты себе возомнил невесть что. Паническая атака. Только и всего.
— Нет, нет…
— Да, да. Это обычный кризис болезни. Её наивысшая точка.
— Пусть так! Но ты же знаешь, что после такого кризиса человек или…
— Никаких или. Ты выживешь!
— Почему ты так уверен? И что ты там копаешься⁈ — тут Спенсер попытался заорать, выказывая своё недовольство и недоумение.
Я улыбнулся. Последнюю минуту, демонстративно отвернувшись от Эдмонда, я копался в поклаже. Искал свежее бельё. Но более думал, что таким показным равнодушием смогу сбить его панику, привести в чувство. Нет, я не был уверен на все сто, что кризис закончится благополучно. Но и самому сейчас поддаваться панике, бегать с воплями и дрожащими руками было невозможно. А его естественная реакция на демонстрируемый мной зад в тот момент, когда он, по его же мнению, «прощался с жизнью», говорила о том, что «пациент, скорее жив, чем мёртв»!
Захватив свежее бельё, подошёл к постели «умирающего».
— Таак! — потянул. — Простыни, полагаю, тоже мокрые?
Спенсер растерялся. Кивнул. А дышал, между тем, уже чуть ровнее.
— Угу, — я задумался. — Тогда доспишь на моей постели. Ну-кась!
Я начал стаскивать с него исподнее. Эдмонд подчинился, как ребёнок.
— Помнишь, ты втолковывал мне, что у Англии нет ни вечных друзей, ни незыблемых правил — исключительно текущие соображения, конкретные задачи? — я тщательно вытирал его полотенцем.
— Да, конечно! И сейчас не откажусь от этих слов. Только не пойму: причем здесь это?
— Сейчас поймешь. Безусловно, исходи я из исключительно текущих соображений, я, конечно, должен был бы бросить тебя здесь, уж извини, подыхать. Или, даже раньше. В Кутаиси, например. Так?
— Дааа…– Спенсер выдавил согласие.
— Нет, Эдмонд. Нет. Может, стране и позволительно так себя вести, в чем я абсолютно не уверен… А, положа руку на сердце, считаю такое поведение и такие правила — попросту погаными. Но человеку так себя вести нельзя. Иначе — вымрем. И кому тогда нужна будет твоя Англия? Твои записи?
Спенсер молчал.
— Я расскажу тебе одну восточную притчу. Мастер и его ученик кладут кирпичную стенку в три кирпича шириной. Уже, практически заканчивают. И выясняется, что не хватает нескольких кирпичей, чтобы стена была готова. Мастер вздыхает. А ученик ему говорит, мол, в чем проблема? Давайте в середину положим не кирпичи, а засыплем ломом, крошкой. Сверху закроем целыми кирпичами. Как раз хватит. И будет все — шито-крыто. «Да, — отвечает мастер. — Мы, конечно, можем так сделать. Но только два человека будут об этом знать. И им всю жизнь будет очень стыдно!» «Кто ж об этом может знать, мастер⁈ — удивился подмастерье. 'Ты и я!»…
Спенсер молчал.
— Да, ты меня освободил от моего слова. Но, поступи я сейчас так, как ты предлагаешь, может и выживу. Но и только. Жизни уже не будет. Даже, если и проживу до ста лет.
— Я не хотел тебя обидеть, Коста… Просто…
— Просто это нецелесообразно?
— Да.
Я подхватил его. Перетащил на свою постель. Уложил. Накрыл одеялом. Эдмонд был не очень хорош. Но зато уже не паниковал. А это — больше чем полдела на пути к выживанию.
— И, кстати, про железные принципы твоей ненаглядной Англии. Уж, прости…
— За что?
— Ну, я подумал, когда еще мне представится момент все тебе высказать начистоту? Мало ли. Вдруг, действительно, ты… — я изобразил мертвого, сложив руки на груди, закатив глаза и высунув язык.
Эдмонд, борясь с кашлем, засмеялся.
— Ты, все-таки, иногда бываешь невыносим!
— Так ты — хороший учитель, а я способный ученик!
— Прошу тебя! Ты теперь хочешь, чтобы я помер от смеха! Черт с тобой! Выкладывай про Англию!
— Безусловно, великая страна. Такая история! Такой вес! Столько колоний!
Спенсер на каждый довод не без довольства покачивал головой. Я наполнил кружку водой. Поднес её ко рту Эдмонда.
— А ты не думал… — Спенсер жадно осушил всю кружку. — Еще?
— Нет. Продолжай.
— А ты не думал, что рано или поздно все это величие растает?
— Такого, конечно, нельзя исключить…
— Нет. Нельзя. И, допустим, лет через сто от всех ваших колоний останется… — я «задумался», — пара мелких островов где-нибудь на краю света. У берегов, например, Южной Америки. И все ваше величие будет заключаться в том, чтобы изо всех сил защищать, в общем, не особо важные островки, чтобы доказывать миру свою силу?
— Островки?
— Ну, да!
— А Индия⁈
— Конечно, вы потеряете её. Я не сомневаюсь в этом. Думаю, и ты в глубине души понимаешь, что на таком расстоянии и при огромном количестве населения Индии… Рано или поздно вы просто надорвётесь. Нет?