Через несколько минут, когда мы успели отбежать от ущелья, на пляж выехала группа черкесов. Они сразу нас заметили и стали что-то кричать. Даже пойми я их язык, за завываниями сильного ветра разобраться было невозможно. Мы продолжили бег в сторону крепости, пока не уперлись в скалу, преграждавшую нам путь.
Наверх вела головокружительная тропинка, непроходимая для конного. Мы карабкались по ней, наплевав на то, что на светлом камне превратились в отличную мишень для черкесов. Они подъехали к месту, дальше которого лошади продвинуться не могли, и стали наблюдать за нашими потугами скрыться от них на голой скале. Морская волна с силой ударялась в ее подошву, и брызги долетали до нас, поднявшихся уже метров на восемь.
Один пожилой черкес в белом тюрбане закричал нам изо всех сил, указывая рукой в сторону. Я посмотрел в том направлении. Крепость Гагры была уже недалеко. Я смог разглядеть приметное фиговое дерево на крыше порохового склада и башню дозорных.
Они нас тоже заметили. Над бастионом взметнулся дымок. Неужели артиллерийская команда изготовилась к выстрелу из пушки? Над скалами и морем громко разнесся звук выстрела из орудия. Ядро ударило в скалы, не долетев до нас метров двадцать. Брызнули осколки.
— К черту, Коста! Я спускаюсь! Не хочу превратиться в кровавую кляксу на скале! — закричал мне Эдмонд.
Он сделал несколько шагов вниз. Я продолжал смотреть на такую близкую, но недоступную крепость. Нормально мы попали! Впереди пушки, позади черкесы! Ребята, может вы между собой начнете разбираться, а мы пойдем себе дальше?
Додумать я не успел. Ядро ударило гораздо ближе, и на меня обрушился камнепад из мелких осколков.
[1] Та самая кривая турецкая сабля, которую путают с ятаганом.
Глава 14
В гостях у Хоттабыча
Дом Гассан-бея выделялся среди прочих. Не только в ауле — возможно, во всей Западной Черкесии. Сложенный из крепких сосновых бревен и опиравшийся на каменные столбы, он имел два этажа и крытую галерею. На нее вела узкая винтовая лестница, которую легко было оборонять. На втором этаже была женская половина, куда чужим хода не было. В усадьбе за крепким палисадом с бойницами царили иные порядки, серьезно отличавшиеся от виденных нами у темиргоевцев, шапсугов и натухайцев. Давали о себе знать более тесные связи с Турцией.
Нашего хозяина звали Абдурахман. У меня так и чесался язык назвать его Абдурахман ибн Гассан[1], настолько он был похож на Хоттабыча из сказки Лагина не только именем, но и своим видом. Высокий, худой, крепкий неулыбчивый старик с жидкой бородкой.
Он был правоверным мусульманином. Исправно совершал намаз, имел гарем, носил тюрбан и зеленую черкеску и не уставал ругать адыгов, творивших, по его словам, непотребство.
— Намотает белую ткань на свой колпак очередной умник с севера и ходит — важничает. Мол, смотрите на меня: я в хадж ходил. А сам дальше Главного Кавказского Хребта носа не казал, а случись что, бежит в священную рощу заступничества у языческих богов просить. Тьфу!
Наряду с темой религиозного вероотступничества, Гассан-бея занимал вопрос сложных отношений с русскими. Он склонял их на все лады, хотя притворялся «мирным» черкесом.
«Мирным» он был по вполне прозаичной причине. Он вел обширную торговлю на побережье, имел торговую факторию в Соче, выгодно взаимодействовал с турецкими контрабандистами и армянскими купцами из Закубанья. Он знал все ходы и тайные тропы на север и на юг, имел много дел с карачаевцами, о которых отзывался с большой любовью. Ссориться с русскими ему было себе дороже: не плюй в колодец — пригодится воды напиться. Но не ругать было нельзя: люди бы не поняли.
Ругался он не только по привычке и из вежливости перед гостями. С одной стороны, русская блокада побережья его озолотила. Имея под контролем несколько удобных бухт в Адлере, он имел постоянный рынок сбыта черкесских товаров туркам и наоборот. С другой стороны, его дом — вернее, огромная кунацкая — был постоянно набит приезжавшими воевать с русскими в Гаграх. От этого притока гостей он терпел разорение, но ничего с этим поделать не мог. Традиция есть традиция!
Абдурахман вытащил нас из-под крепости. Это он со своими людьми преследовал нас. Не для того, чтобы захватить, а для того, чтобы спасти. Увы, так иногда случается: человек видит зло там, где его ждет добро.
Наивные, мы думали, что пробирались незаметно. Но нас «срисовали» тайные «секреты» еще на подходе к крепости. Гассан-бей с отрядом преданных дворян-убыхов отправился на наши поиски. С помощью своих лазутчиков он вычислил англичанина в нашей маленькой группе. И горел желанием с ним познакомиться.