«Соберись! Стоило столько выдержать, чтобы по итогу получить Дарвиновскую премию за нелепую смерть! „Здесь лежит Коста Варвакис, который чихнул и сорвался в пропасть“! Та еще эпитафия!»
Подействовало. Успокоил дыхание. Прислушался. Никаких выстрелов. Но совершенно отчетливо я расслышал шум возни.
«Наверное, дерутся! Бои без правил и октагона. Английский бокс против черкесского кинжала. Делайте ваши ставки, господа!»
— Эдмонд! — крикнул в надежде, что услышу в ответ его голос.
Ответа не последовало. Шум возни не прекращался, но выкриков или стонов я не слышал. Неожиданно почувствовал, казалось бы, неуместное здесь и сейчас облегчение. Успокоился окончательно.
«От меня сейчас ничего не зависит. Все в руках Эдмонда. Одолеет „турка“ — я спасён. Не одолеет — я труп. Сил что-то предпринять у меня уже нет. Да что там сил — нет возможности даже пошевелиться! Если Эдмонд проиграет, „турок“ может собственной рукой столкнуть меня в пропасть. А оно ему надо? Может просто пристрелить. А может просто бросить на краю. Все равно конец — один. Чего зазря рисковать и руки марать? Околею от холода. Вот, уже лысую башку ощутимо подмораживает!»
Ничего толкового и, тем более, возвышенного в голову не приходило. В смысле — экзистенциального и трансцендентального. Философских глубин мысли не достигали. В данную минуту «Так говорил Коста» никак не могло посоперничать с «Так говорил Заратустра». Моё странное состояние полной отрешенности подтвердило воспоминание, вызвавшее улыбку. Я опять припомнил свои венгерские туфли-коньки. Их судьбу. Мама оказалась права. Та зима стала для них последней. Я столько раз катался по ледяной горке, что протёр дырку в подошве правого ботинка. Снег растаял. Мама выбросила мою чемпионскую обувь.
… Раздавшийся крик заставил вздрогнуть. Вернулся в реальность, в которой я лежал на краю пропасти в тот момент, когда решалась моя судьба. Крик был предсмертный. Так мог кричать лишь человек, прощавшийся с жизнью. Кто это был — не понимал. В другой раз можно было бы сказать, что пятьдесят на пятьдесят, один из двух, красное — черное, в правой руке или левой — вполне себе приемлемый выбор. С высокой долей вероятности удачи. Но сейчас⁈ Сейчас речь не идет о том, что просадишь деньги в казино, поставив не на тот цвет. И не о том, что будешь играть черными, указав не на ту руку, в которой была зажата пешка. Сейчас ставка высшего уровня. Жизнь — смерть! «Турок» или Эдмонд? Ждать недолго.
И тут… Я похолодел от ужаса. Хотя, казалось, куда уж дальше холодеть, лежа на льду. После предсмертного крика я услышал шум от смещавшегося в мою сторону тела. Спутать было невозможно!
Или, наоборот. Быть может, я все выдумал, и проигравший схватку должен был пролететь мимо в десятке метров. Но я ничего с собой поделать не мог. Кто-то внутри меня без устали нашептывал: «Точно получишь Дарвиновскую премию! 'Здесь лежит Коста Варвакис, который умер не от того, что чихнул. Он умер потому, что его, как кеглю, сбил другой претендент на премию, летевший в пропасть!»
Звук тела, скатывавшегося по твердому насту, нарастал. Заполнил все пространство. «Труп не может пытаться тормозить! — мозг выдал бесполезную аксиому и подкинул новую загадку. — И с чего я решил, что летит труп?»
Не имея возможности приподнять — даже повернуть — голову, я был вынужден полагаться на уши. Шум приближался. Я пытался определить по направлению звука хотя бы траекторию. А вместе с ней — финальную точку, в которую «причалит» тело. В меня или пролетит мимо.
Шум нарастал. Все ближе и ближе. Тело не может скользить с таким шумом. Только катиться кубарем.
Таймер опять запустили. И кто же перережет красный провод?
Я скосил глаза вбок, в ту сторону, откуда звук доносился сильнее. И боковым зрением успел зацепить смутно различимый кадр. Слетевшее по склону, как вращающееся бревно, тело перевалило через край обрыва и без единого звука соскользнуло вниз, в пропасть. На свидание с горными орлами.
Тут же раздался возглас Эдмонда:
— Коста! У нас проблема!
Глава 18
Цари природы
Проблема⁈ У нас проблема⁈ Да у нас до хренища проблем! По самые гланды!
— Я ранен. Руки сильно пострадали!
Я не знал, как ему помочь. Как себе помочь. Как нам помочь. Я боялся открыть рот, чтобы случайно не дернуться. Лежал молча. Даже глаза прикрыл, чтобы вконец не ослепнуть.
Спустя вечность услышал рядом хруст наста. Потом почувствовал, как под щиколотки что-то просовывают. Я лежал, слегка согнув ноги в коленях и удерживая тело пятками сапог за пробитый наст. Еще одна страховка от падения. Судя по всему, Эдмонд каким-то чудом дотащил до меня длинную веревку, на которой мы переводили лошадей, и сейчас накинул мне на ноги петлю. Нетрудно догадаться, что другой конец привязан к лошади.