С катера в бинокль был во всех подробностях виден заполненный курортниками берег, лодки, качающиеся на волнах, и большой белый пароход под турецким флагом, идущий по направлению к порту.
Это был «Цинтауэр», торговый корабль, уже не раз бывавший в Батумском порту. Свободные от вахты матросы толпились на палубе. В бинокль старшине были хорошо видны их улыбающиеся лица. Перевесившись за борт, матросы что-то кричали пассажирам маленького спортивного катера, и те в свою очередь дружески махали руками в ответ.
С борта парохода хорошо был виден берег пляжа, белый курортный город, встававший за линией железной дороги, и скалистый обрыв. Один из матросов, стоявший на палубе турецкого судна, так же, как, и старшина сторожевого катера, взял бинокль и тоже обратил внимание на голубой зонт. Только его нисколько не удивило странное поведение зонта. Наоборот, проследив за тем, как он складывается и раскрывается, он с удовлетворением подумал: «Значит, все в порядке. Хорошо, что они отказались от радиосигналов, которые легко могут быть перехвачены и сразу же насторожат местные органы охраны. Незачем посылать свою визитную карточку, если ты незваный гость». Матрос снова посмотрел в бинокль на художника в белом костюме, стараясь как можно лучше разглядеть его лицо. Окончательно раскрывшись, зонт застыл на скале голубой точкой. Теплоход, обойдя стороной пляжный берег, подходил к причалу порта.
Трое суток, которые требовались для разгрузки и погрузки новой партии товара, стоял «Цинтауэр» в порту. Работа шла непрерывно. И только на третьи сутки, когда в трюм был опущен последний тюк хлопка, команда получила отдых и разрешение сойти на берег. Одна за другой съехали на берег несколько групп моряков. Радуясь предстоящему отдыху и развлечениям, они торопились в город, чтобы побродить по улицам, купить в киоске Интуриста сувениры и подарки, посидеть в большом ресторане на приморском бульваре.
Не прошло и часа, как эта программа была выполнена. Во всяком случае, один из моряков вышел из закусочной в весьма приподнятом настроении... Коверкая русские слова, он напевал «Подмосковные вечера», добродушно улыбаясь прохожим. Постоял немного на крылечке, что-то крикнул лохматой собаке, в ожидании подачек сидевшей у дверей закусочной, а потом сошел со ступенек, но при этом, не свернул на улицу, а, по-видимому, заплутав немного, очутился на базаре среди прилавков, заваленных зеленью. Но это нисколько не обескуражило веселого моряка. Напротив, он, видимо, был доволен, что попал в это зеленое царство. Покачиваясь и все так же улыбаясь, он шел вдоль прилавков, разглядывая лежавший на них товар. Солнце поднялось довольно высоко. Курортники в это время обычно предпочитали сидеть у моря, поэтому покупателей было немного. И только торговцы, не успевшие распродать свой товар, скучали за прилавками. Появление веселого моряка не прошло незамеченным. А когда он, объясняясь наполовину на ломаном русском языке, наполовину знаками, непонятно зачем купил у чернобровой, застенчиво улыбавшейся девушки-колхозницы целый ворох петрушки, все окружающие смотрели на него с симпатией и веселым ожиданием.
— Подвыпивший он везде подвыпивший, — глубокомысленно сказал стоявший по соседству с девушкой продавец гранатов, по-видимому, и сам любитель заложить за воротник. И когда морячок обратил внимание на его гранаты, стал так же весело и шутливо расхваливать свой товар.
— Бери! Смотри какие гранаты. Первый сорт. Во всем мире таких не сыщешь. Из совхоза «Заря», запомни. Так и скажешь потом. Из совхоза «Заря», — посмеиваясь говорил он, забывая, что моряк не понимает по-русски. Но моряку не очень понравился товар. Во всяком случае, он, осмотрев то, что лежало на прилавке, покачал головой, с трудом подбирая нужные слова, сказал: «Спелый. Спелый купим».
— Вот беда-то какая, — сказал владелец гранатов соседям. — Как на грех, все уже распродал. А дома у меня еще две корзины. Привез, а на базар не взял — не дотащить было сразу. — Он был расторопный малый — этот продавец гранатов.
— Эй, друг! — закричал он, заметив, что моряк собирается уходить. — Погоди, погоди. Пойдем ко мне. Я тебе дам спелых. Спелые! Спелые! — повторил он моряку громко, как глухому, и ткнул пальцем в крупный плод. — Да я тут рядышком, близко. — Он быстро собрал с прилавка остатки товара и вместе с моряком вышел за ворота рынка.
— Ишь, как его, сердешного, на гранаты повело, на кисленькое, значит, — сказала бабка, торговавшая рядом абрикосами. — И энтот, с гранатами, сурьезный, видно, мужчина, своего не упустит, — не без зависти проговорила она. — Конечно, хорошему покупателю отчего ж не удружить.